На рассвете 13 июня 1942 года германская авиация атаковала стоявший в порту Севастополя транспорт «Грузия» со знаками Красного Креста. От нескольких взрывов теплоход переломился пополам и затонул. Почти никто из находившихся на борту не выжил.
Это событие, подобно потоплению лётчиками люфтваффе 7 ноября 1941 года у берегов Крыма санитарного транспорта «Армения» с 7000 раненых на борту, вписано в историю военных преступлений Третьего рейха. Только после войны выявились некоторые детали, не согласующиеся с официальной версией. До 90-х годов они оставались известными лишь узкому кругу лиц.
«Санитарное», но сильно вооружённое судно
Теплоход «Грузия» был одним из двух (второй – «Крым»), заказанных Советским Союзом у Германии ещё в 1928 году для нужд Черноморского пассажирского пароходства. Он был построен на судоверфи Круппа в Киле. С началом Великой Отечественной войны он был внешне переоборудован в транспортное судно для эвакуации раненых и снабжён опознавательными знаками Красного Креста.
Однако уже сами обстоятельства гибели судна заставляют усомниться в его мирном предназначении. От взрыва авиационной бомбы произошла детонация боеприпасов в кормовом отсеке корабля. Какой же это эвакуационный транспорт, если на нём были боеприпасы?!
Как выясняется, «Грузия» пришла в Севастополь из Новороссийска. По документам, на её борту находилось 708 человек маршевого пополнения для гарнизона Севастополя и 526 тонн боеприпасов. В некоторых источниках называются цифры до 4 тысяч военнослужащих и 1300 тонн боеприпасов.
Наконец, «Грузия» имела мощное зенитно-артиллерийское вооружение: пять 45-мм зенитных пушек, два крупнокалиберных зенитных пулемёта и шесть спаренных 7,62-мм пулемётов, что не вполне характерно для санитарно-эвакуационного судна.
Ясно, что на «Грузии» под прикрытием Красного Креста советское командование доставляло в Севастополь грузы военного назначения, в том числе и летальное оружие. Назад, возможно, на нём и вывозились раненые… Но это ещё не вся шокирующая правда.
Послевоенное обследование
Обследование взорвавшейся и затонувшей «Грузии» началось под покровом строжайшей секретности в 1945 году. В 1948 году подняли на поверхность, отбуксировали в Казачью бухту и там затопили кормовую часть. Как мы помним, при взрыве сдетонировавших боеприпасов корпус «Грузии» разломился пополам. В следующем году подняли, отбуксировали туда же и затопили носовую часть. Предварительно с судна выгрузили часть находившихся там боеприпасов, но далеко не все. По некоторым сообщениям, отдельные водолазы, работавшие при поднятии обломков «Грузии», получили поражение кожно-нарывными отравляющими веществами и скончались.
В 50-е годы на перезатопленных обломках судна возобновились водолазные работы. По нынешней версии СМИ, советское руководство обеспокоилось соседством опасных обломков с правительственным аэродромом Херсонес. В декабре 1956 года было доложено, что на борту «Грузии» обнаружены несколько сотен боеприпасов калибра 76 мм и 130 мм с боевыми отравляющими веществами иприт и люизит, а также бочки с этими же веществами для снаряжения авиабомб (по другим версиям – авиабомбы с отравляющими веществами).
В 1959 году обломки «Грузии» были вторично подняты на поверхность, отбуксированы подальше от берегов Крыма и затоплены на большой глубине. Боеприпасы не выгружались.
Подготовка к использованию химического оружия
Наличие химического оружия на советском «санитарно-эвакуационном транспорте» вряд ли может вызвать сомнения. Остаётся понять две вещи: 1) для чего оно предназначалось? 2) была ли случайной гибель «Грузии»?
Боевые отравляющие вещества были привезены вместе с войсковым пополнением из Новороссийска в Севастополь и, очевидно, предназначались для использования при обороне Севастополя. То есть, химическое оружие не вывозилось из Крыма, а доставлялось туда.
По версии «Независимого военного обозрения» (№ от 23.04.2010), внезапное применение советским командованием отравляющих веществ против штурмующих Севастополь частей вермахта могло нанести врагу большие потери и предотвратить падение Севастополя. Гарнизон испытывал большую нехватку боеприпасов, а пополнять их в количестве, достаточном для отражения немецких атак, советское командование было не в силах. Оставалась только одна надежда – на оружие массового поражения.
О том, что весной 1942 года советское командование готовилось к химической войне, свидетельствует обмен в тот период секретными посланиями между Сталиным и британским премьером Черчиллем. В них советский лидер указывает на угрозу применения немцами химического оружия против советских войск на фронте и просит Черчилля доставить в СССР некоторое количество отравляющих веществ.
Разумеется, учитывая объёмы довоенного производства боевых отравляющих веществ в СССР, никакой необходимости в их получении по ленд-лизу не было. Но Черчилль поддержал своего союзника в военно-дипломатической игре и выразил готовность содействовать СССР в отражении немецких газовых атак. Одновременно Черчилль выступил с публичным заявлением от 10 мая 1942 года. В нём он предупредил Германию, что применение ею химического оружия против Великобритании или любого из её союзников немедленно вызовет аналогичные ответные меры (читай: сброс химических бомб на города Германии).
Уже 8 мая 1942 года ТАСС сообщило о том, что на Керченском полуострове немцы применили против советских войск химические снаряды. В дальнейшем это известие не получило подтверждения, и о нём благополучно забыли. Но в тот момент «ответное» применение советских химических снарядов и бомб уже получило пропагандистское обоснование.
Спланированный налёт люфтваффе
Германское командование знало об этих англо-советских переговорах. Ещё в марте 1942 года германский Генштаб начал серьёзно изучать возможности ведения Советским Союзом химической войны: соответствующий сигнал поступил по линии абвера. В апреле начальнику Генштаба генералу Францу Гальдеру были доложены планы противодействия в этой области.
Весьма вероятно, что точечный налёт пяти бомбардировщиков JU-87 на всего часом ранее причаливший в Севастополе транспорт «Грузия» был целенаправленной акцией: немцы знали, что находится на борту, и постарались не допустить разгрузки судна.
По-видимому, химическое оружие доставлялось в Севастополь не за один раз и на большем количестве судов. Перед сдачей Севастополя его не вывозили, а топили в море. Вплоть до 80-х годов прошлого века у берегов Крыма вылавливали стальные бочки из-под иприта и люизита.
Очень возможно, что после гибели транспорта «Грузия» советское командование посчитало имевшийся у него под Севастополем запас химического оружия недостаточным для коренного перелома ситуации на полуострове. От планов химической атаки Красная Армия была вынуждена отказаться.
Источник:
© Русская Семерка
