Зигмунд Фрейд: как он был связан с Троцким

Из всех психологов самым известным до сих пор остается Зигмунд Фрейд. Мир пережил настоящий бум психоанализа, что сильно девальвировало и исказило учение выдающегося авcтрийца.

Человек-волк

Самым известным пациентом Зигмунда Фрейда был русский эмигрант Сергей Панкеев, написавший книгу о знаменитом психоаналитике. Фрейд в целях анонимности называл Панкеева Wolfsmann (человек-волк), поскольку тот рассказывал Фрейду о своих сновидениях о волках.

По мнению специалиста по теории Фрейда Александра Эткинда, Панкеев был у Фрейда «недолеченным» пациентом, так как австрийский психоаналитик из-за языкового барьера не смог верно интерпретировать его сновидения.

Дело в том, что Панкеев видел во сне волков на дереве, а именно на ореховом. Эту последнюю деталь Фрейд оставил без внимания, хотя, возможно, она имела первостепенное значение для понимания особенностей невроза пациента.

В русском языке существует фразеологизм «Получить на орехи!», или «Вот сейчас дам тебе на орехи!» Обычно эту фразу говорят родители, когда грозят ребенку наказанием. Александр Эткинд в своей книге «Эрос невозможного» писал: «Вероятно, что двух-трехлетний Сергей, нежно любивший, как считал Фрейд, свою няню и мстивший ей непослушанием за отвержение его порывов, слышал от нее то и дело: «Сейчас получишь на орехи!» В устной речи это идиоматическое выражение неотличимо от другого падежного варианта: «Получишь на орехе!» Аллея грецких орехов росла, по воспоминаниям Сергея, прямо за окном его спальни».

В то же время, анализируя причины невроза Панкеева, Фрейд рассуждал так: будучи маленьким, Сергей играл со своим пенисом в присутствии няни, «что, как и многие случаи, когда дети не скрывают своей мастурбации, должно рассматриваться как попытка соблазнения». В ответ, насколько было известно Фрейду, няня пугала мальчика тем, что у детей, которые так делают, на этом месте возникает «рана».

Эткинд и современные психоаналитики иначе трактуют сон Панкеева, считая, что он, скорее всего, связан с тем, что няня грозила ребенку «дать на орехи» за неприличное «баловство». Мальчик гадал, что же такого ужасного происходит там, на орехе, и его переживания, страх и чувство вины в итоге вылились в соответствующий сон.

Таким образом, сон Панкеева, рассматриваемый в свете вышеупомянутой идиомы, может быть истолкован как следствие страха наказания. А с учётом всего того, что известно о детстве Панкеева от Фрейда, сновидение может быть понято как отражение страха кастрации, вызванного словами няни, на которой было сосредоточено его либидо.

Фрейд и Моисей

Последней работой Зигмунда Фрейда был цикл статей «Моисей и монотеизм», в котором австрийский психоаналитик сделал шокирующее предположение о том, что Моисей был не евреем, а высокопоставленным египтянином времен правления Эхнатона.

По мнению Фрейда, после падения популярности фараона и его монотеистической религии, Моисей, желая сохранить свою веру в единого бога Солнца — Атона, становится вождём живущего на периферии Египта племени рабов-семитов. Моисей вводит в обиход своих новых подопечных обряд обрезания, принятый у свободных граждан Египта. А потом вдохновляет евреев на исход с территории Египта, что они и совершили беспрепятственно, воспользовавшись ситуацией в стране - периодом безвластия.

Фрейд также предположил, что Моисей был убит в результате бунта, а его религию затем поддерживала лишь приближённая к нему группа людей. В дальнейшем, испытывая чувство вины за убийство вождя, евреи привносят этико-религиозные элементы атонизма в предшествовавший ему культ бога вулканов Яхве и развивают идею Мессии — воскресшего Отца. Имя Атона приобретает звучание Адонай — ивр. ‏אדני‏‎‎‎, «Господь».

Даёт Фрейд и свою оригинальную трактовку антисемитизма. Он предположил, что евреев ненавидят не как убийц Мессии, а как народ, давший Мессию. Фрейд был убежден в том, что христианский мир всегда возмущался слишком высокими моральными требованиями, которые предъявил Йешу. Христиане вымещали своё недовольство и отчаяние на евреях, которые, предъявив миру эти требования — как через свою религию, так и через Йешу, — стали «больной совестью» всего Западного мира.

Фрейд и Юнг

Самым известным учеником Фрейда был Карл Юнг. Среди учеников мэтра он был одним из немногих неевреев.

Фрейд по этому поводу шутил, обращаясь к единомышленникам: «Коллеги арийского происхождения нам совершенно необходимы, иначе психоанализ станет жертвой антисемитизма».

Считается, что отношения Фрейда и Юнга расстроились из-за расхождения во взглядах на либидо, однако между двумя великими психологами встала еще и женщина - Сабина Шпильрейн, русская еврейка, приехавшая лечить свой невроз к Юнгу.

Она не просто лечилась у Юнга, но и вступила с ним в любовную связь. В письмах к Фрейду она делилась с ним своими фантазиями о сыне Зигфриде, которого она родила бы от Юнга и который мог бы стать вторым спасителем человечества, потому что соединил бы в себе достоинства арийской и еврейской рас.

11 декабря 1911 года Сабина Шпильрейн была принята в члены Венского психоаналитического общества. Это произошло на том же заседании, на котором Фрейд исключил из Общества Адлера и пятерых его сторонников.

С этого времени в истории психоаналитического движения начинается полоса расколов и мучительной борьбы. Фрейд последовательно изгонял из своего мира то одного, то другого «сына» и наследника, и становился все более зависимым от «приемных дочерей», которых было не меньше десятка, начиная от Евгении Сокольницкой, которая, несмотря на пройденный психоанализ у Фрейда, покончила с собой в 1934 году, и до княгини Мари Бонапарт и нескольких подруг Анны Фрейд.

После разрыва с Юнгом Фрейд опубликовал статью «Заметки о любовном переносе», где обрисовал историю взаимоотношений Юнга и Шпильрейн, не назвав настоящих имен.

В своей работе он обстоятельно, с изрядной долей сарказма доказывал, что любовь между пациенткой и врачом возникла не как следствие восхищения первой личностными качествами последнего, а лишь по причине того, что больная переносила на него свои эротические фантазии.

Карл Юнг пытался убедить Фрейда в своей правоте и хотел наладить отношения, при этом он не брезговал откровенным запугиванием бывшей любовницы, внушая ей страх за жизнь ребенка, которым она была беременна в то время от своего мужа.

Шпильрейн еще долгое время автономно поддерживала отношения с Фрейдом и Юнгом и даже пыталась помирить их. Во многих случаях она вела себя куда благороднее поссорившихся друзей, хотя в конфликте обвиняли в первую очередь ее.

Фрейд и Троцкий

Лев Троцкий был человеком увлекающимся. Когда вождь красных обладал властью и влиянием, все его увлечения приобретали государственный размах. Так, еще до Октябрьской революции, побывав в Вене, Троцкий заинтересовался психоаналитической теорией Фрейда. С этого момента у Льва Давидовича помимо мирового капитала появился еще один враг – Эдипов комплекс, который Зигмундом Фрейдом считался корнем всего зла и основой всех невротических заболеваний.

А как может победить мировая революция во главе с революционерами-невротиками?

В результате после прихода к власти большевиков Советская Россия стала настоящим полигоном для психоаналитических экспериментов. По всей стране открывались детские интернаты, в которых психологи-экспериментаторы занимались «свободным половым развитием детей».

В 1921 году с благословения Троцкого и Фрейда был учрежден знаменитый Детский дом-лаборатория «Международная солидарность», целью которого было создание «нового человека».

Честь получить такое продвинутое образование первоначально выпала детям большевистской номенклатуры (к примеру, здесь поначалу учился сын Сталина Василий).

Главным условием работы с детьми было абсолютное исключение из воспитательного процесса их родителей. Правда, родственные чувства высокопоставленных родителей все же возобладали, и в 1925 году Дом ребенка был закрыт с формулировкой «неудавшийся эксперимент».

Исаак Дойчер, автор трехтомной биографии Троцкого, писал: «Троцкий занимался вопросами психоанализа глубоко и систематически, и поэтому знал недостатки этого метода».

Сам Троцкий пытался скрестить фрейдизм с учением физиолога Павлова. По этому поводу «демон революции» рассуждал: «И Павлов, и Фрейд считают, что «дном» души является ее физиология. Но Павлов, как водолаз, опускается на дно и кропотливо исследует колодезь снизу вверх. А Фрейд стоит над колодцем и проницательным взглядом старается сквозь толщу вечно колеблющейся, замутненной воды разглядеть или разгадать очертания дна».

Троцкий также полагал: «Попытка объявить психоанализ «несовместимым» с марксизмом и попросту повернуться к фрейдизму спиной слишком проста или, вернее, простовата. Но мы ни в коем случае не обязаны и усыновлять фрейдизм. Это рабочая гипотеза, которая может дать и, несомненно, дает выводы и догадки, идущие по линии материалистической психологии».

Фрейд и Буллит

Интересные взаимоотношения сложились у Зигмунда Фрейда с Уилльямом Буллитом, первым послом США в СССР. Буллит был весьма занимательной фигурой. Культурной общественности он известен как устроитель знаменитого весеннего бала в резиденции американского посла Спасо-хаус в апреле 1935 года.

Михаил Булгаков, побывавший на этом балу, впоследствии на основе  своих впечатлений от него написал сцену фееричного бала Воланда в "Мастере и Маргарите".

Буллит был близко знаком с Фрейдом и довольно часто приезжал к нему в Вену. Жена американского дипломата - Лиза Брайнт - являлась пациенткой психоаналитика. Буллит и Фейд вели также большую переписку и в один прекрасный момент даже написали вместе книгу - биографию 28-го президента США Вудро Вильсона, в которой они оценивали личность американского президента с психологической и интеллектуальной сторон, а главное говорили о нем в необыкновенно враждебном тоне.

Наконец, Буллит сыграл очень важную роль в спасении Фрейда от нацистов в 1938 году после аншлюса Австрии. Он сумел через Рузвельта связаться с сотрудниками посольства. Один из них присутствовал при обыске, который гестаповцы устроили в квартире Фрейда.

Буллит смог выкупить Фрейда у гестапо. Он сам внес деньги и обратился за помощью к Мари Бонапарт, психоаналитику и богатой принцессе Греческой и Датской. Вместе они сумели собрать достаточную сумму, чтобы вызволить Фрейда.

Уже сильно больному Зигмунду Фрейду удалось переехать в Лондон. Его состояние оставляло желать лучшего. Летом 1939 года Фрейд напомнил своему врачу Максу Шуру о данном им ранее обещании - помочь ему уйти из жизни. 23 сентября Шур ввёл Фрейду несколько кубиков морфия. В три часа утра Зигмунд Фрейд скончался.