Илью Муромца православная церковь чествует как святого, а народ - как главного богатыря Русской земли.
Почему богатырь свят?
Слово «богатырь» ассоциируется с недюжинной силой и смелостью. Но если задуматься глубже, мы легко увидим там кое-что ещё - слово «Бог» или «богатый». Русский народ подбирал слова с тщанием, так, что и через много столетий они открывают нам важные смыслы. Слово «богатырь» появилось в летописях в XIII веке и стало обозначать человека, одаренного богатством, божественным изобилием сил. До него славяне использовали более однозначные слова: “храбр” или “хоробр”, то есть “удалец”. Говорят, что сила богатырей по своему происхождению не только физическая. Они превосходят врага в том, что стоят на стороне правды. А Бог, как известно, «не в силе, а в правде». А тридцать лет, которые герой провел «на печи», следует понимать не как годы безделья и праздности, а как время научения смирению и подготовки к служению.
Почему он сидел на печи?
Из былин известно, что всё своё детство и отрочество Илья Муромец просидел на печи. Сообщается, что в 30 лет «не имел Илья во ногах хождения». Учёные, исследовавшие мощи святого, отметили в поясничном отделе искривление позвоночника вправо и явно выраженные дополнительные отростки на позвонках. Это значит, что в юности святой действительно мог страдать параличом. «Калики перехожие», которые явились в былине к Илье, могли быть, по одной из версий, народными целителями, вправившими Илье позвонки и отпоившими его целебным отваром. А по другой, исцеление и сила - чудо, дарованное Илие Богом.
Прозвище Чоботок
«Илья Муромец» звучит куда серьёзнее и впечатляюще, чем «Илья Чоботок». Тем не менее, оба этих прозвища принадлежали святому преподобному Илие Печерскому. Чоботок - это, как известно, сапожок. Прозвище это получил Илия Муромец после того, как ему пришлось однажды оборонятся от неприятелей сапогом, который он надевал на ногу в момент, когда на него напали. Вот как повествует об этом документ Киево-Печерского монастыря:
«Есть также один великан или богатырь, называемый Чоботка, говорят, что на него напало однажды много неприятелей в то время, когда он надевал сапог, и так как второпях он не смог захватить никакого другого оружия, то начал защищаться другим сапогом, который еще не надел и им одолел всех, отчего и получил такое прозвище».
Но это был не первый случай, когда Илье приходилось обороняться подобным оружием. В одной из былин разбить разбойников без числа богатырю помог шлем:
«И он начал тут
шеламом помахивать,
Как в сторону махнет —
так тут и улица,
Ай в другу отмахнет —
дак переулочек».
Цензурные упущения
Не все связывают образ былинного Ильи Муромца со святым Илией, чьи мощи покоятся в пещерах Киево-Печерской Лавры. Такое разделение - на сказочного Илью и реально существовавшего человека - во многом произошло из-за советской власти, приложившей немалые усилия для того, чтобы сделать из святого сказочного героя-воина. Необходимо было секуляризовать этот образ, дехристианизировать его. Например, именно в это время был искажен эпизод былины, в котором «калики перехожие» исцеляют Илью. В дореволюционном издании былины значилось, что «каликами» были Христос и два апостола. Советское же издание умалчивает об этом.
Потомки Ильи Муромца
Село Карачарово сейчас входит в состав города Мурома. А на месте, где стояла изба Муромца, недалеко от Троицкой церкви, куда герой таскал с Оки на гору мореный дуб, который не могла тащить лошадь, стоит дом сестер Гущиных. Улица Приокская, 279. Сестры Гущины считают себя потомками Ильи Муромца в 28 колене.
Прапрадед сестер Гущиных Иван Афанасьевич наследовал богатырскую силу Ильи Муромца. Он мог легко тянуть на себе воз, если лошадь не справлялась. А местные власти в своё время запретили ему участие в кулачных боях из-за смертельной силы удара. По другой версии, в боях этот человек все же участвовал, но с одним ограничением: связанными руками.
Интересно, что недавно при чистке Оки нашли еще несколько древних мореных дубов в три обхвата каждый. Но не смогли вытащить на берег!
Муром или Моровск?
Не так давно в ученой среде велись страстные споры, и некоторые из оппонентов были убеждены, что родина святого - не Муром, а город Моровск (Моровийск) в Украине.
«В славном городе во Муроме, во селе во Карачарове» — так былины рассказывают нам о месте рождения богатыря. Не раз и сам он вспоминает родные места, затерявшиеся среди дремучих лесов да непроходимых и топких болот.
В той же Черниговской области, что и Моровск, находится город Карачев, созвучный с Карачаровым. И даже село Девятидубье и река Смородинная.
Однако сейчас место происхождения Ильи Муромца установлено точно. Это русский город Муром, село Карачарово.
На Западе
Удивительно, но святого Илию Муромца знают и на Западе, ведь он является главным героем не только русских былин, но и, например, германских эпических поэм XIII века, основанных, конечно, на более ранних сказаниях. В этих поэмах его тоже зовут Ильей, он тоже богатырь, тоскующий, к тому же, по своей родине. В германском эпосе Ломбардского цикла, в поэме об Ортните, повелителе Гарды, дядя повелителя - Илья Русский (Ilian von Riuzen). Он участвует в походе на Судере и помогает Ортниту добыть невесту. С женой и детьми Илья не виделся почти год, и в поэме говорится о его желании вернуться на Русь.
Другой пример - скандинавские саги, записанные в Норвегии примерно в 1250 году: «Вилькина-сага» или «Тидрек-сага» из северного свода повествований о Дитрихе Бернском. У правителя Руси Гертнита было два сына от законной супруги Озантрикс и Вальдемар, а третий сын от наложницы — Илиас. Таким образом, Илья Муромец согласно этим сведениям, не более и не менее, а кровный брат Владимира - впоследствии Великого киевского князя.
Источник:
© Русская Семерка

Поделиться:
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- РњРѕР№ Р В Р’В Р РЋРЎв„ўР В Р’В Р РЋРІР‚ВВВВВВВВРЎР‚
- Telegram
Любят наши попы всех известных людей задним числом в сdою веру обращать :)
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ В ССОРЕ С КНЯЗЕМ ВЛАДИМИРОМ
Славныя Владимир стольне-киевской
Собирал-то он славный почестен пир,
На многих князей он и бояров,
Славных сильныих могучиих богатырей,
А на пир ли-то он не́ позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
Супротив тому князю Владимиру.
И он берет-то как свой тугой лук разрывчатой,
А он стрелочки берет каленые,
Выходил Илья он да на Киев-град,
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки божьи церкви погуливать,
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он золочены все повыстрелял,
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
Да и выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
Там доносят-то ведь князю да Владимиру:
«Ай Владимир-князь да стольнё-киевской!
А ты ешь да пьешь да на честном пиру,
А как старой-от казак да Илья Муромец
Ён по городу по Киеву похаживат,
Ён на матушки божьи церкви погуливат,
На божьих церквах кресты повыломил,
А все маковки он золоченые повыстрелял.
А й кричит-то ведь Илья он во всю голову,
Во всю голову кричит он громким голосом:
„Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
И выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
Да и несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта“».
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
И он стал, Владимир, дума думати,
Ёму как-то надобно с Ильей помиритися,
И завел Владимир-князь да стольнё-киевской,
Он завел почестен пир да и на дру́гой день.
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Да ’ще он стал да и дума думати:
«Мне кого послать будет на пир позвать
Того старого казака Илью Муромца?
Самому пойти мне-то, Владимиру, не хочется,
А Опраксия послать — то не к лицу идет».
Ён как шел-то по столовой своей горенке,
Шел-то он о столики дубовые,
Становился супротив моло́дого Добрынюшки,
Говорил Добрыне таковы слова:
«Ты молоденький Добрынюшка!
Сходи-тко ты к старому каза́ке к Ильи Муромцу.
Да зайди в палаты белокаменны,
Да пройди-тко во столовую во горенку,
На пяту-то дверь ты поразмахивай,
Еще крест клади да й по-писаному,
Да и поклон веди-тко по-ученому,
А й ты бей челом да низко кланяйся
А й до тых полов и до кирпичныих,
А й до самой матушки сырой земли
Старому казаке Ильи Муромцу,
Говори-тко Ильи ты да таковы слова:
„Ай ты старыя казак да Илья Муромец!
Я пришел к тобе от князя от Владимира,
И от Опраксии от королевичной,
Да пришел тобе позвать я на почестен пир“».
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Ён скорешенько-то стал да на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапочку соболью на одно ушко,
Выходил он со столовою со горенки,
Да й прошел палатой белокаменной,
Выходил Добрыня он на Киев-град,
Ён пошел-то как по городу по Киеву,
Пришел к старому казаке к Илье Муромцу
Да в его палаты белокаменны,
Ён пришел как в столовую во горенку,
На пяту-то он дверь да поразмахивал,
Да он крест-от клал да по-писаному,
Да й поклоны вел да по-ученому,
А ’ще бил-то он челом, да низко кланялся
А й до тых полов и до кирпичныих,
Да и до самой матушки сырой земли,
Говорил-то ён Илье да таковы слова:
«Ай же братец ты мой да крестовыи,
Старыя казак да Илья Муромец!
Я к тоби посла́н от князя от Владимира,
От Опраксы-королевичной
А й позвать тобя да й на почестен пир».
Еще старый-от казак да Илья Муромец
Скорешенько ставал он на резвы ножки,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапоньку соболью на одно ушко.
Выходили со столовыи со горенки,
Да прошли они палатой белокаменной,
Выходили-то они на стольний Киев-град,
Пошли они ко князю к Владимиру
Да й на славный-то почестен пир.
Там Владимир-князь да стольнё-киевской
Он во горенки да ведь похаживал,
Да в окошечко он, князь, посматривал,
Говорит-то со Опраксой-королевичной:
«Подойдут ли ко мне как два русскиих бога́тыря
Да на мой-от славный на почестен пир?»
И прошли они в палату в белокаменну,
И взошли они в столовую во горенку,
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Со Опраксией со королевичной
Подошли-то они к старому казаке к Илье Муромцу;
Они брали-то за ручушки за белые,
Говорили-то они да таковы слова:
«Ай же старыя казак ты Илья Муромец!
Твое местечко было да ведь пониже всих,
То́перь местечко за столиком повыше всих!
Ты садись-ка да за столик за дубовыи».
Тут кормили его ествушкой сахарнею,
А й поили питьицем медвяныим.
Они тут с Ильей и помирилися.