7 жизней Павла Филонова

3 декабря 1941 года ушел из жизни  один из самых самобытных и впечатляющих художников советского авангарда, основатель теории аналитического искусства Павел Николаевич Филонов. Гениальный творец, отдавший себя творчеству без остатка.

Судьба Павла Филонова сложилась тяжело с самых ранних лет. Он родился в бедной многодетной семье — отец работал кучером, мать подрабатывала прачкой. параллельно воспитывая пятерых детей. Тяжелый труд и непростые условия жизни сказались на их здоровье — родители умерли, и будущему художнику пришлось рано начать работать. Чтобы хоть как-то заработать на еду, Павел с сестрами занимался вышивкой, чего, конечно, очень стыдился — вместе они вышивали полотенца, скатерти, салфетки и прочие атрибуты домашнего обихода. Окончив школу, Павел перебрался в Петербург к родственникам, где тоже долгое время не мог найти приличное место, работая в живописно-малярных мастерских маляром-уборщиком.

Рисовать Павел любил с самого детства, но по приезду в Санкт-Петербург захотел развить свое увлечение в профессию и получить образование в этой области. Конечно, в его положении это было непросто — долгое время он занимался в частной студии Дмитриева-Кавказского, после - в Рисовальной школе поощрения художников, а в двадцать пять он решает попробовать поступить в Академию художеств. Приняли его туда лишь с четвертой попытки. Как выяснилось впоследствии, старания эти оказались лишними — преподаватели академии упорно не воспринимали его авангардные творческие методы и художественное видение. По словам ректора академии, его картины так и вовсе «развращали других учеников». Неудивительно, что на втором годе обучения его временно исключили из академии, а еще через год он сам принял решение бросить обучение и стал выставляться с другими питерскими авангардистами.

Филонов был главным и, наверное, единственным идеологом аналитического искусства — направления, развившегося в живописи в начале ХХ века. Он же сформулировал опорные теоретические пункты этого метода и продвигал «принцип сделанности», лежавший в его основе. Филонов считал, что художественное произведение можно сделать, а картина должна развиваться и обновляться по мере ее создания так же, как живой организм, подчиняясь собственным естественным законом роста от частного к общему. Он старался передать не просто поверхность явлений и процессов, а изображать их структуры и составные части (например, течение крови или пульсацию вен) то, что обычно недоступно глазу обычного художника.

В 1910-х годах Филонов сходится с другим видным авангардистом, поэтом Велимиром Хлебниковым. Пожалуй, ни с кем из деятелей культуры того времени у Филонова не было такой дружеской и творческой близости — их обоих долгое время связывало какое-то необычное поэтическое родство и взаимовлияние. Так, художественный футуризм Филонова был очень близок поэтическому футуризму Хлебникова и наоборот — в литературных поэмах Филонова и его книге «Проповень о проросли мировой» очень много отсылок к стихам Хлебникова. Впрочем, их отношения не ограничивались только лишь взаимным влиянием, но и проявлялись на поле творческого сотрудничества — в 1913 году Филонов написал портрет поэта (позже везвозвратно утерянный), а в 1914 проиллюстрировал его «Изборник стихов».

30-е года в Советском Союзе такой художник, как Филонов не мог спокойно существовать — хотя у него и появилось к тому времени множество учеников и адептов его творческого метода, противников было еще больше. Так, в 1929 году была запрещена его выставка в Русском музее, после чего началась настоящая травля художника и его приверженцев — Филонова обвиняли в создании непонятного, противного и даже враждебного трудовому народу искусства. Основанное им общество «Мастеров Аналитического Искусства» было разогнано, практически прекратилось его участие в выставках. Таким образом, Филонов фактически лишается работы и средств к существованию. Чтобы как-то прокормить себя и жену ему приходилось браться за совсем уж непривлекательную работу и полулегально преподавать своим бывшим ученикам.

Для Филонова было очень важно сохранить свои работы для будущих поколений, тем более, когда нынешнее наотрез отказывалось их понимать и принимать. Во время блокады Ленинграда он постоянно дежурил на обледенелом чердаке своего дома, охраняя труд своей жизни, свои картины от зажигательных бомб, которые по ночам разбрасывали по городу немецкие самолеты. Это его и погубило. В первый год блокады он простудился на холоде и через несколько дней — 3 декабря 1941 года умер от пневмонии.

Хотя Филонов жил очень бедно, иногда почти впроголодь, он никогда не продавал и практически не дарил свои картины — храня их для своего музея аналитического искусства, который, конечно, просто не мог появиться в том время, но о котором он судорожно мечтал всю жизнь. И это при том, что на его работы находились покупатели за границей — в Европе и Америке. Тем не менее, от всех предложений по продаже он всегда отказывался, объясняя это тем, что его картины должен сначала увидеть отечественный зритель. Не продавал он и отдельные работы, которые еще при жизни художника хотели приобрести в свою коллекцию музеи и коллекционеры. Филонов считал, что это разрушит целостность и органичность его идей. После смерти все собрание картин Филонова оказалось в руках его младшей сестры — Евдокии Глебовой, которые она не бросила на произвол судьбы, передав через несколько десятилетий в дар Русскому музею.