Популярное словечко «беспредел», пришедшее из блатного жаргона, прочно укоренилось в русском языке в конце 1980-х – 1990-х годов. Им «щеголяли» практически все – телеведущие, политики, деятели культуры. Как справедливо возмущался корифей отечественной журналистики Валерий Аграновский, это слово вытеснило прежнее понятие «произвол». Однако далеко не все знают историю слова «беспредел», и что оно на самом деле означало в середине XX века в Советском Союзе.
Что такое «беспредел»
Слово «беспредел» вошло в моду в 1988 году, когда под таким заголовком вышли статья Леонида Никитинского (журнал «Огонёк») и очерк Кирилла Подрабинека (журнал «Страна и мир»). В 1989 году был снят фильм Игоря Гостева «Беспредел» о суровых порядках в колонии строгого режима.
Даже рядовому читателю и зрителю стало ясно, что в русском языке «беспредел» — это уже не то же самое слово, каким оно было в дореволюционную эпоху. Поэт Валерий Брюсов, например, в 1901 году мог употребить его в дневниках как синоним «беспредельности»: «Вообще Мережковский умерен и чинен до беспредела».
В советскую эпоху произошла эволюционная «мутация» слова в криминальном жаргоне. Однако проследить цепочку изменения его значений совсем непросто. Дело в том, что блатная речь долгое время находилась за пределами внимания русских лингвистов, и процессы, происходившие в устном языке социальных низов, не получали своевременного отражения в словарных статьях и исследованиях.
Ранние словари русского блатного жаргона Василия Трахтенберга (1908 год) и Сергея Потапова (1927 год) слово «беспредел» не фиксируют.
Одним из первых записал слово «беспредел» Иван Воривода, автор «Сборника жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной речи преступным элементом» (Алма-Ата, 1971 год). Без дополнительных пояснений исследователь сообщает, что «беспредел» — это «группировка», а «беспредельные люди» — «хулиганы».
Владимир Елистратов в «Словаре русского арго», основанном на «подслушанном» уличном материале 1980-1990-х годов, упоминает ещё одно уголовное значение слова «беспредел» – «бунт на зоне».
Более полно толкует это слово лингвист Михаил Грачев в «Словаре тысячелетнего русского арго» (2003 год). По его данным, «беспредел» — это «грубое нарушение воровских законов», а также преступники, не признающие над собой власть «воров в законе». Так могла называться группировка бандитов либо даже один человек – бывший «вор», переставший соблюдать традиции своей касты. Отдельно Грачев упоминает «авторитета-беспредельщика» — влиятельного преступника, не придерживающегося воровского закона.
Реалии ГУЛАГа
Сохранившиеся свидетельства дают основания полагать, что слово «беспредел» — это лексический отголосок «сучьей войны», разразившейся в сталинских лагерях после Великой Отечественной войны. Тогда традиционным «честным» ворам-«законникам», пересидевшим войну в бараках, бросили вызов «суки» – вернувшиеся с фронтов уголовники. «Честняги» приговорили ветеранов войны к смерти за сотрудничество с советским государством. В свою очередь, «суки» ради выживания поклялись истребить своих противников. По одной из версий, «беспредел» — одно из названий «сук».
Но чаще «беспределом» назывались преступники, отвергшие влияние обеих враждующих группировок. При этом с точки зрения «блатарей» они всё равно являлись «ссучеными». В ГУЛАГе конца 1940-х годов повторилась коллизия времён Гражданской войны, поэтому беспредельщиков также прозвали «махновщиной» (это слово позже стёрлось). В отдельные времена «беспредельная» группировка контролировала целые зоны.
Ветеран Дальстроя Юрий Фидельгольц в воспоминаниях о Ванинском порте – воротах Колымы – описывал царившую там «беспредельщину», которая «вербовала» блатных в свои ряды и проводила, подобно «сукам», собственные обряды посвящения:
«Честняги должны были стать ссученными «беспредельщиками», или, как их называли, «махновцами» (бей слева «суку», справа – «честноту»)».
Одновременно с этим слово «беспредел», видимо, начало употребляться по отношению к беззаконным действиям администрации лагерей. Например, в 1948 году зэки лагеря на станции Мульда (Коми АССР) бежали и впоследствии были убиты охраной Воркутлага. Лагерь опустел. Это позволило бывшей узнице ГУЛАГа Елене Корибут-Дашкевич написать в стихотворении «Мёртвый ОЛП»: «Сколько душ погубили в дальнем ОЛПе на Мульде? Кто ответит-заплатит за такой беспредел?»
Сложившееся деление на «масти» законсервировалось в местах лишения свободы СССР на долгое время, сохранившись даже после роспуска ГУЛАГА. Например, в 1962 году диссидент Алексей Мурженко слышал от собеседника – старого зэка – такое высказывание: «Сейчас «беспредел» взял власть в лагерях. «Беспредел» — это вообще-то «суки» и другие наглые «фраера». Раньше в лагере держали порядок «воры в законе», а теперь порядка нет».
Освобождённые из лагерей «бытовики» с 1950-х годов оседали на окраинах больших городов, и привычные для них слова прочно «прописались» в уличном жаргоне. В конце XX века слово «беспредел» обросло широким спектром значений: так стали называть вседозволенность, самодурство, самоуправство, крайнее беззаконие, самоустранение органов власти, наглость, попрание общепринятых норм поведения, анархию, безнравственность и коррупцию. Лексема «беспредел» оказалась очень экспрессивной и яркой, с хорошо читаемой внутренней формой, поэтому она присутствует в повседневной речи носителей русского языка на правах уже почти литературного слова.
Источник:
© Русская Семерка
