«Болтун Хрущев, где твое изобилие?»: почему в СССР 1961-й стал «годом восстаний»

1961 год в СССР выдался очнь богатым на события. В апреле в космос полетел Юрий Гагарин, в июле расстреляли знаменитого фарцовщика – долларового миллионера Яна Рокотова, а в октябре состоялось успешное испытание «Царь-бомбы». Шума, однако, хватало и без нее. Одно за другим страну сотрясли несколько крупных восстаний. Они еще не имели такого размаха, как события в Новочеркасске, разразившиеся в июне следующего года и приведшие к многочисленным жертвам.

И все же сигнал для власти прозвучал тогда очевидный. Что-то не в порядке в «королевстве», должен был понять Никита Хрущев. Но он, по всей видимости, не понял. И всего три года спустя лишился всех постов: в вину первому секретарю ЦК КПСС и председателю Совмина на пленуме в октябре 1964 года поставили, в том числе, и те проблемы, из-за которых разразились погромы 1961-го.

Реформы Хрущева обозлили народ

Что же так возмущало советскую провинцию? В первую очередь, безусловно, неумело проведенные – и явно популистские – реформы в аграрном секторе. Приравнивание колхозов к совхозам не только слегка улучшило жизнь задействованных в этой сфере людей, но и буквально взорвало выстроенную систему, внесло дисбаланс. Еще более сокрушительный удар по сельскому хозяйству нанесла хрущевская мания «догнать и перегнать Америку» по производству мяса. В результате произошел массовый забой скота: чтобы выполнить заявленную норму, чиновники на местах нередко за один сезон уничтожали все поголовье. В некоторых областях пагубная инициатива приобрела характер настоящего бедствия.

Людей тяготил хронический дефицит товаров в магазинах и неспособность властей исправить ситуацию. Цены регулярно повышались, ассортимент, мягко говоря, не радовал разнообразием. К тому же реальные доходы перманентно снижались. А денежная реформа 1961 год подсократила накопления многих советских граждан.

Параллельно ухудшалась криминогенная обстановка. В рамках хрущевских амнистий на свободу вышли не только так называемые политические узники, но и откровенные уголовники. Новое руководство СССР получило таким образом «привет от Сталина»: прошедшие через лагеря преступники, зачастую рецидивисты, отравляли жизнь добропорядочным гражданам, сеяли страх, решались на новые проявления бандитизма. Условия смягчились, и им не приходилось уже бояться высшей меры наказания, хотя на бумаге она, конечно, никуда не делась.

Теоретически были способны на резкие выходки и те сидельцы, которые не относились к касте блатных. Такие люди озлобились в лагерях, чувствовали себя обиженными и пребывали в глубокой оппозиции к режиму. Среди вызывавшего тревогу элемента хватало и бывших фронтовиков, не сумевших найти себе лучшее применение в мирной жизни. Разгул криминала совпал в СССР с кризисом в МВД. Милиция, особенно в регионах, нередко оказывалась не в силах справиться с растущей угрозой. Серьезную популярность набирала тюремная романтика.

Угроза пришла с юга

Очаги напряженности периодически вспыхивали в союзных республиках и до 1961 года. Так, в 1956-м «бомбануло» в Славянске Украинской ССР, где жители,  пытавшиеся освободить своего товарища из РОВД, избили милиционеров. Прошло еще три года, и категорическое недовольство тяжелыми условиями жизни и полным равнодушием властей выразили освоители целины в Казахстане. Из-за повышения цен стихийно поднимались заводские и фабричные рабочие. В 1961-м неизвестные расклеили по Чите листовки: «Болтун Хрущев, где твое изобилие?»

Если значительная часть интеллигенции оставалась благодарной Никите Сергеевичу за развенчание культа Сталина, то народ, простые работяги ненавидели первого секретаря за популизм и несоответствие реальных действий заявленным лозунгам.

«Год восстаний» стартовал с бурных событий в Краснодаре. Как почти и во всех других случаях, все началось с локального конфликта между гражданами и представителями силовых ведомств. 15 января военный патруль задержал на колхозном рынке солдата, торговавшего украденной со склада экипировкой. Собравшаяся толпа потребовала отпустить срочника, однако краснодарцам зачем-то предъявили подставного солдата. Раздались возмущенные крики. По всей видимости, испугавшись, неопытный часовой открыл огонь, смертельно ранив школьника. В ответ толпа отправилась громить здание крайкома КПСС.

«Хотите как в Венгрии?»

Участниками волнений стали, по официальным данным, порядка 1,3 тыс. человек. У антиправительственного движения сразу наметились лидеры. Бывший армейский майор Малышев, уволенный в запас и трудившийся теперь чернорабочим, обвинил в случившемся хрущевский режим. Комсомолец Симоненко призвал уничтожить советский строй и сделать «вторую Венгрию». Еще один оратор из народа, Никулин, обратился к публике с предложением «устроить лучше, чем в Венгрии»: митингующие, как понятно, находились под впечатлением от событий в Будапеште 1956 года.

Вдоволь наоравшись и выпустив пар, бунтовщики разошлись. По городу прокатилась волна арестов. По воле высшего руководства состоялись чистки и в рядах правоохранителей, допустивших масштабные беспорядки.

В июне против «милицейского беспредела» восстал Бийск в Алтайском крае. Как и в Краснодаре, пожар разгорелся здесь из незначительного инцидента: патруль попытался пресечь распитие спиртных напитков в общественном месте, а именно на городском рынке. Нарушители порядка – два сельских жителя, приехавшие в город для приобретения поддержанной машины, ответили матерной бранью и полезли в драку. Когда буянов все же удалось скрутить, они заявили собравшимся на шум прохожим, что милиционеры якобы украли у них крупную сумму.

Возмущенная толпа пыталась линчевать «оборотней в погонах», несмотря на попытки подоспевшего начальства договориться по-хорошему. Пока на выручку не подоспели военнослужащие, заступники «обворованных» успели надавать патрулю хороших тумаков. В результате столкновений погиб один из участников беспорядков. А заварившего бучу селянина, так неудачно решившего распить с зятем алкоголь, приговорили к расстрелу.

Пьяницы против милиционеров

Всего через несколько дней неумеренное употребление спиртного вновь привело к трагическим последствиям. Муромский рабочий Костиков, находясь в состоянии опьянения, попытался залезть в кузов грузовика, но из-за потери координации сорвался, ударившись головой об асфальт. Проезжавший мимо начальник городской милиции Павлов распорядился доставить горе-выпивоху в камеру. Черепно-мозговая травма оказалась серьезной: без осмотра врача Костикову стало хуже, и на следующий день он скончался в больнице, куда был определен слишком поздно.

По Мурому немедленно поползли слухи о том, что рабочий якобы погиб из-за милицейских побоев. Отомстить за коллегу решили более 1,5 тыс. человек, отправившихся на штурм отдела, предварительно вооружившись камнями, ломами и топорами. Толпа двигалась к центральной площади, скандируя «Бей фашистов!» и «Павлов – убийца!». Хулиганы успели выпустить задержанных и захватить арсенал ГОВД. Вакханалия продолжалась несколько часов, пока на подмогу милиционерам не прибыли военные. В соседнем Коврове на случившееся в Муроме отреагировали надписями на стенах: «Отомстим за муромлян!» и «Долой коммунистический режим!»

«Мы вам покажем Муром!» -- обещали и в Александрове, где на центральной площади майор милиции Кузнецов попытался задержать двух сильно пьяных солдат из местного гарнизона. Как и в Муроме, раздавались угрозы в адрес милиции и городских властей. Здесь столкновения неожиданно омрачились наибольшим числом жертв. Милиция открыла огонь на поражение, и пули сразили насмерть четырех рабочих.

В середине сентября в Беслане сотрудники МВД произвели попытку задержания пятерых человек в состоянии алкогольного опьянения. Жители не подчинились, оказав вооруженное сопротивление. В их поддержку выступили порядка 700 бесланцев. В данном случае точно известно об одном погибшем. Информация о массовых беспорядках в Беслане долгое время оставалась засекреченной.