Ядерный проект СССР – заслуга не только Лаврентия Берии и академика Курчатова, но и тысяч зеков ГУЛАГа, добывавших сырьё для первых атомных бомб. Чаще всего вспоминают об урановых рудниках Дальстроя, разбросанных по Колыме, Чукотке и Якутии. Однако уран добывали и в других местах. Только в 1980-х годах стало известно о трагедии зэков Борлага – самого секретного лагеря в Восточной Сибири, располагавшегося в так называемых Читинских Альпах.
Рождение Борлага
Чтобы построить первые 100 атомных бомб, Советскому Союзу требовалось 230 тонн урана. Поиски новых месторождений велись в самых глухих районах, в том числе и на севере Забайкалья.
О том, что в Кодарском хребте могут скрываться залежи урана, первыми сообщили лётчики, замерявшие радиоактивность с воздуха. Побывавший в этом районе геолог Федор Тищенко доложил в Москву, что содержание урана в местных породах может достигать 30-50%. Обрадованный Лаврентий Берия немедленно доложил о перспективной находке Иосифу Сталину.
Вскоре на реке Средний Сакукан было образовано Ермаковское «свинцовое» рудоуправление Первого ГУ лагерей министерства внутренних дел СССР. Фактически работы на нём вели заключённые Борского ИТЛ, который появился в январе-феврале 1949 года.
В течение двух меяцев велась переброска спецконтингента в труднодоступную местность. Из первой партии зэков, отправленных на Кодар для прокладки зимника, насмерть замёрзло семь человек. Как вспоминала вольнонаёмная Елена Малькова, половина заключённых получила обморожения. Однако это позволило доставить автотранспортом других зэков. В Борлаг направлялся спецконтингент, ранее уже задействованный в «урановых» лагерях. Осуждённых привозили из так называемой «Сороковки» (закрытый город Челябинск-40). Это были в основном уголовники, осуждённые за кражи и мелкие хищения, в том числе колхозники, которые в голодные послевоенные годы брали из общих запасов еду для своих семей. По другим данным, в Борлаге было немало и «политических» заключённых, например, «власовцев».
На первых порах лагерное управление находилось в Чите, а позже переместилось во вновь отстроенный посёлок Синельга. Однако фактически все решения принимались в Москве. Борлаг был полностью засекречен, в системе ГУЛАГа он был известен как «почтовый ящик №81».
Урановый рудник
Добычу радиоактивного металла удалось наладить к осени 1949 года. Условия в Борлаге были ужасными. Бараки нижнего лагеря окружали болота и горные реки, летом здесь роились тучи насекомых. Но ещё хуже приходилось спецконтингенту ОЛП №1 «Гора», который вёл разработку рудника «Мраморный». Полтысячи зеков трудились на высоте 2300 метров. Жили они не в бараках, а в палатках вместимостью по 60 человек. Там царила теснота – на каждого заключённого приходилось лишь по 0,7-0,9 кв. м жилплощади.
В горе было прорублено пять штолен. Работать приходилось без вентиляции, в радиоактивной пыли. При этом ни зэки, ни вольнонаёмные рабочие не догадывались о смертельно опасном излучении – они думали, что добывают свинцовую руду. Рабочий день длился 11-12 часов.
«Когда начали не выполнять план, нас заставляли работать сутками, – вспоминал вольнонаёмный Иван Куделя. – Три-четыре смены подряд. Не выходя из штольни. Но спать же хочется… Так мы, не соображая что делаем, падали на эти кучи руды и спали прямо на них».
Добытую руду вручную транспортировали вниз с помощью тачек и металлических желобов. Её везли на обогатительную фабрику, а готовый продукт доставляли грузовиками в аэропорт села Чара. Оттуда уран самолётами отправляли заказчику.
Максимальная численность заключённых Борлага доходила до 2 725 человек (в августе 1950 года), здесь же работало 500 спецпоселенцев, преимущественно немцев Поволжья. Кроме Мраморного, добыча урана велась на месторождении Хадатканда в районе посёлка Сюльбан. ОЛП Борлага занимались строительством дорог и построек, были подразделения, добывавшие уголь – так лагерное начальство восполняло дефицит дров. Имелось и собственное подсобное хозяйство.
Заключённые нередко сбегали от непосильного труда. Только в 1949-1950 годах было совершено 44 попытки побега. Но на сотни километров вокруг лагеря простиралась лишь безлюдная пустошь. Голодных, обессиленных зэков возвращали обратно.
Конец Борлага
Главная трагедия Борлага заключалась в том, что он оказался практически бесполезен. Несмотря на первоначальный оптимизм учёных, в процессе добычи выяснилось, что урана в Мраморном ущелье немного. Это был тонкий пласт, в древности поднятый на поверхность ледником.
«Наличие уранового месторождения не подтвердилось, есть лишь маломощная жила», – докладывали изыскатели.
Но даже когда почти вся добытая порода стала уходить в отвал, Борский ИТЛ ещё год продолжал работу.
В конце концов ведомство Берии решило ликвидировать Ермаковское рудоуправление . Спецконтингент стали вывозить, и 3 октября 1951 года Борлаг прекратил существование. За три года было добыто лишь 1,2 тонны урана.
Всего, по данным забайкальского исследователя Анатолия Снегура, через Борлаг прошло 3 735 осуждённых. Уровень смертности неизвестен, но, исходя из статистики Дальстроя, на Кодаре могло погибнуть от 50 до 100 человек. Некоторые утверждают, что в устье реки Эксы адмнистрация лагеря устроила массовое захоронение, которое разрыли дикие звери. По другой версии, часть зэков взорвали прямо в штольне. Но большинство заключённых отправили на другие урановые объекты, где они подрывали своё здоровье.
За жестокую и бессмысленную разработку Мраморного рудника и других «урановых пустышек» никто из руководства СССР не понёс ответственности.
«Радиоактивные» постройки верхнего лагеря, сторожевые вышки и обрывки колючей проволоки сохранились на Кодарском хребте до наших дней.
Источник:
© Русская Семерка
