Как его только ни называли: "гениальная русская баба", "юдофоб", "червеобразный человек". Он не слишком прислушивался к критике. Он слушал "шум времени" и писал свои парадоксальные книги. Его звали Василий Розанов.
О, мое печальное детство…
О, мое печальное детство…
Почему я люблю тебя так
и ты вечно стоишь передо мной?
«Больное-то дитя» и любишь…
Детство Розанова было на редкость трудным. Родители умерли рано, воспитывал Василия брат Николай. Это не могло не сказаться на творчестве писателя. Детству у Розанова посвящено много строк. Он считал младенчество, детство тем периодом, в котором человек ещё чист. Он писал: "Невинность" — мы говорим о младенце; но только ли это одно? Не виновен ни в чем и камень, и есть разница в содержании этих предикатов у него и у младенца: младенец имеет положительное в себе, то есть в нем есть не только отсутствие греха, но и присутствие святости". Детство, которого Розанов был лишен, стало для него одной из ключевых тем: "Почему я люблю так детство? Я безумно люблю его, мое страдальческое детство". Во многих житейских вещах Розанов и оставался младенцем.
Первой женой Розанова стала по-настоящему роковая женщина, Аполлинария Суслова. Когда они заключили брак, Розанову было 24 года, Сусловой - 40. Аполлинария когда-то была любовницей Достоевского (попила немало и его крови), уже одного этого Розанову для страстной влюбленности хватило. Взбалмошный характер Аполлинарии, её неверность, постоянные скандалы изводили Розанова. В письме в жене он писал: «…Вы рядились в шелковые платья и разбрасывали подарки на право и лево, чтобы создать себе репутацию богатой женщины, не понимая, что этой репутацией Вы гнули меня к земле. Все видели разницу наших возрастов, и всем Вы жаловались, что я подлый развратник, что же могли они думать иное, кроме того, что я женился на деньгах, и мысль эту я нес все 7 лет молча… Вы меня позорили ругательством и унижением, со всякими встречными и поперечными толковали, что я занят идиотским трудом". Развода Аполлинария Розанову так и не дала. Со своей второй женой, Варварой Дмитриевной, ему пришлось венчаться тайно, что угнетало Розанова. Его дети оказывались незаконорожденными, а брак не признавала церковь. Незадолго до смерти писатель вспомнил об Аполлинарии: "С ней было трудно, но её было невозможно забыть".
Дочь Розанова, Татьяна: «Суслова насмехалась над ним, говоря, что он пишет какие-то глупые книги, очень оскорбляла, а в конце концов бросила его. Это был большой скандал в маленьком провинциальном городе».
У Розанова удивительная судьба. При всех тех нападках, которые он совершал на христианство в целом и на Христа в частности, он не был осужден церковью. Розанов считал, что христианство отвернулось от проблем пола и вырывает человека из этой первоначальной, важнейшей, онтологической связи, навязывая ему одностороннюю духовность, тем самым иссушая мир, лишая человека жизненных соков. Тем не менее, обрядовую сторону христианства Розанов принимал. Николай Бердяев писал о нем: "Розанов для церкви остается своим человеком, этаким дядюшкой". Розанов говорил, что Христос нужен, когда приходит смертный час. Умер он по чину и обряду православной церкви. Младшая дочь Розанова писала: "Перед смертью он причастился, но после сказал: "Дайте мне изображение Иеговы". Его не оказалось. "Тогда дайте мне статую Озириса". Ему подали, и он поклонился Озирису... Последние дни я, 18-летняя, легко переносила его на руках, как малого ребенка. Он был тих, кроток. Страшная перемена произошла в нем, великий перелом и возрождение. Смерть его была чудная, радостная". Соборовал Розанова Павел Флоренский, но и тогда, на смертном одре, Розанов не мог себя переломить и говорил: "Нет... Где же вам меня исповедовать... Вы подойдёте ко мне со снисхождением и с "психологией", как к "Розанову"... а этого нельзя. Приведите ко мне простого батюшку, приведите "попика" самого серенького, даже самого плохенького, который и не слыхал о Розанове, а будет исповедовать "грешного раба божия Василия". Так лучше".
Анна Ахматова говорила: "Люблю Розанова, только не люблю, когда он о евреях и о поле". Кто-то из присутствовавших парировал: "А что, собственно, у Розанова не о евреях и не о поле?" Действительно, если читать Розанова, то очевидно, что культивируемая им "религия пола" является генеральной линией всей розановской парадигмы. Пол для Розанова - это не функция и не орган. Отношение к полу как к функции, утверждал он, есть разрушение человека. Категоричный в своих суждениях, Розанов утверждал, что пол и есть наша душа. Розанова можно с полным основанием представить пророком нынешней нерепрессивной цивилизации. Нерепрессивная цивилизация как раз и построена на раскрепощении пола. Но для Розанова пол – святое, граница и соединение человека с Богом. Розанов был убежденным апологетом семейственности, современная культура, ставящая пол во главу угла только исключительно в прикладном, развлекательном отношении, была бы Розанову чужда. Розанов, например, настаивал на добрачной невинности девушек, видел в этом некую метафизику. Видел метафизику и во всей семейной жизни, но Розанова все равно обвиняли в порнографии. "Удивительно, упрекают меня в порнографии (и суд, и цензура), когда и капельки ее нет во мне и единственно оно сидит у цензоров, судей и литераторов. Конечно, я «это» все считаю священным: да как же иначе, если у меня есть дети? как же иначе, раз я имею отца и мать?"
Одним из главных критиков Розанова был Лев Троцкий. В свой статье "Мистицизм и канонизация Розанова" он дал всей жизни и творчеству Розанова чрезвычайно обличительные характеристики: "Самое доподлинное в Розанове: перед силой всю жизнь червем вился. Червеобразный человек и писатель: извивающийся, скользкий, липкий, укорачивается и растягивается по мере нужды - и как червь, противен. Православную церковь Розанов бесцеремонно - разумеется в своем кругу - называл навозной кучей. Но обрядности держался (из трусости и на всякий случай), а помирать пришлось, пять раз причащался, тоже... на всякий случай. Он и с небом своим двурушничал, как с издателем и читателем".
Парадоксально, но сам Розанов, вероятно, согласился бы с такой своей характеристикой. Он сознательно не избегал "грязнецы" в своих произведениях. Больше того, антиэстетика была для него нормой не только в творчестве, но и в жизни.
Розанов писал, что Дмитрий Философов решил подарить ему зонт и предложил выбирать из собственных богатых запасов. Розанов сказал: "Дайте мне этот". "Но это старый и грязный", - возразил Философов. - "Это как раз в моем стиле", - ответил Розанов.
Николай Бердяев в своей работе "О вечно-бабьем в русской душе" называл Розанова "гениальной русской бабой". Философ писал: "В самых недрах русского характера обнаруживается вечно-бабье, не вечно-женственное, а вечно-бабье. Розанов — гениальная русская баба, мистическая баба. И это "бабье" чувствуется и в самой России. Розанов угадал нечто русское, но если это так, то страшно делается за Россию, за бабу слабую, готовую покориться, отдаться чуждой силе – и в себе силы не имеющей". Работа Бердяева была критикой на книгу Розанова "Война 1914 года и русское возрождение". Заканчивается книга описанием того, как Розанов видел на улице Петрограда конный полк. "Я чувствовал себя обвеянным чужою силой. Со мной произошло странное явление: преувеличенная мужественность того, что было предо мною, — как бы изменила структуру моей организации и отбросила, опрокинула эту организацию — в женскую. Я почувствовал необыкновенную нежность, истому и сонливость во всем существе... Сердце упало во мне — любовью... Мне хотелось бы, чтобы они были еще огромнее, чтобы их было еще больше".
Розанова можно считать первым русским блогером. Он сделал из своих разрозненных записей, заметок, зарисовок отдельный жанр внесюжетной литературы. За это Розановым открыто восхищался литературовед Виктор Шкловский, который как раз во время выхода "Уединенного" и "Опавших листьев" занимался этим вопросом. Надо сказать, что не все читатели приняли столь неклассический тип повествования. Книги Розанова посчитали усмешкой над читателями. Особым цинизмом посчитали тот факт, что Розанов насовал в эти книги всякий сор, сырье, какие-то случайные заметки, причем с точным указанием времени и места таких озарений: "на извозчике" или "за набивкой табаку". Если проводить аналогии с современностью, то очевидно сходство этого формата с социальными сетями в Интернете. Розанов вел свой блог с предельной искренностью и вниманием к деталям, он показывал изнанку своих взаимоотношений с женой и друзьями, нисколько не заботясь о той реакции, которая за этим может последовать. Но от критики читателей у него становилось только больше. Закон рынка.
Источник:
© Русская Семерка
в продолжение темы о правде про афганскую войну. Помню, я работала на вокзале на ЖД станции в п.Кулсары (Гурьевская область тогда). 1980г. Через эту станцию проезжали составы в сторону Афнанистана с танками и БТРами и советскими солдатами, а обратно с теми же искореженными военной техниклй и ранеными солдатами и цинковыми гробами. И вот как-то на этой станции проезжал новый набор призывников чисто из Средней Азии и Казахстана, которые ехали как на смерть, потому что на станции они дико кричали, сметали все с полок магазинов, разбив окна камнями, при этом они этот магазин завалили деньгами. Их совпровождавшие офицеры ели их собрали обратно в вагоны. Так вот этот состав с 18-летними взбунтовавшими мальчишками против произвола Приказа того времени расстреляли (тогда многие передавали эту информацию по сарафанному радио) на станции Сайотес (Мангистауская обл)..Почему об этом никто и нигде не пишут?