Последний спор между российскими политиками и журналистом газеты Die Welt, который возник в связи с сомнениями в победе русских в танковом сражении под Прохоровкой, вновь привлек внимание к героическому подвигу танкистов Красной Армии. За четыре года боевых действий против гитлеровских "Тигров" и "Пантер" было потеряно около 117 тысяч советских танков. Каждый экипаж, согласно уставу, защищал свою бронированную машину до последнего.
«Отъехать на край дороги»
Танки приобрели решающее военное значение в период между Первой и Второй мировыми войнами, именно тогда, когда Красная Армия готовилась сразиться с "угнетателями рабочего класса". В "Боевом уставе броневых сил РККА", опубликованном в 1929 году, нет прямого упоминания о танках, которые были уничтожены противником. Вместо этого описывается ситуация, когда танк по причине неисправности не может продолжать движение в колонне взвода. В таком случае командир должен был выставить сигнал аварии (красный флажок) и отъехать на край дороги, чтобы не препятствовать движению других машин. В документе также не упоминаются возможные потери, однако говорится о том, что в случае "потери командира танка" его обязанности переходят на механика-водителя. Эти инструкции можно считать немного абстрактными. Видимо, в 1929 году советские военачальники представляли себе будущую войну как нечто более легкое и простое, где танкистам предстоит только принимать цветы от "освобожденного пролетариата".
«Защищать танк до последней возможности»
Великая Отечественная война научила советских генералов принимать во внимание не только «неисправности», но и попадание в танки вражеских снарядов. В 1944 году личному составу раздали новую редакцию «Боевого устава бронетанковых и механизированных войск Красной Армии». О возможных потерях в документе говорится следующим образом:
«При вынужденной остановке, организовав огневое прикрытие, принять меры к восстановлению танка и донести об этом командиру взвода».
В 8-й главе, специально посвященной танкам, уточнялось, что «если танк подбит или потерпел аварию, экипаж обязан защищать его до последней возможности». Оговаривалось, что «каждый боец из состава экипажа, получивший ранение, должен напрячь все силы и продолжать бой». При угрозе захвата танка противником было предписано вести огонь до последнего патрона. Нетрудно представить, какие драмы могли разворачиваться за этими сухими формулировками. Иногда танк с неповреждённым орудием превращался в настоящий дот (долговременную огневую точку).
Именно так случилось, например, когда 22 марта 1943 года под Ленинградом вражеская артиллерия подбила 5 тяжёлых танков роты, которой командовал капитан Николай Белогуб. Полученные по ленд-лизу британские «Черчилли» (Infantry Tank Mk.IV) имели уязвимые гусеницы, однако пробить толстую лобовую броню фашистам не удалось. Белогуб принял решение палить по врагу, пока есть возможность. Противостояние экипажей «Черчиллей» с немецкой артиллерией и пехотой продолжалось трое суток. Рота Белогуба уничтожила 2 дзота, 3 пушки, 3 расчёта противотанковых ружей и 1 миномёт. Кроме того, выстрелами из «Черчиллей» был подорван склад боеприпасов. 26 марта храбрых танкистов спасла перешедшая в наступление советская пехота.
«Привести в полную негодность»
Возвращаясь к положениям устава 1944 года, можно добавить, что он всё-таки не требовал от танкистов самоубийственного мужества. Если «экипаж машины боевой» не мог вывезти аварийный танк с поля боя, рекомендовалось прибегнуть к помощи пехоты или сослуживцев из своей роты. Однако другие экипажи обязаны были прикрывать подбитую или сломавшуюся машину, только если для её восстановления требовалось немного времени. При абсолютной невозможности спасти танк командир обязан был вывести из него экипаж с пулемётами. После этого, в соответствии с уставом, следовало «привести танк вместе с орудием в полную негодность». Танк забрасывали гранатами, после чего он превращался в бесполезную кучу железа. Экипаж же ретировался в тыл, где получал от командования новую машину.
Источник:
© Русская Семерка
