В истории Москвы есть места, будто отмеченные роковой печатью. Одно из них — на Волхонке, где сегодня возвышается воссозданный Храм Христа Спасителя. Судьба всех построек, возникавших здесь, была трагичной: их либо не завершали, либо безжалостно сносили. В народной молве виной всему упорно называли проклятие, брошенное игуменьей Клавдией, настоятельницей Алексеевского монастыря, когда его снесли ради первого храма. Но так ли это на самом деле?
Проклятое место
Идея возвести грандиозный храм-памятник в честь победы над Наполеоном принадлежала императору Александру I. В манифесте 1814 года он выражал надежду, что собор «простоит многие веки». Первоначально строительство начали на Воробьевых горах, однако проект инженера Александра Витберга постигла неудача: зыбкие почвы не могли выдержать колоссальное 240-метровое сооружение.
Новый император, Николай I, лично выбрал другое место — на Волхонке. Участок этот издавна имел дурную славу. Его старинное название — Чертолье — говорило само за себя. Местные жители говаривали: «Чертолье — чертям раздолье!», а крутые овраги здесь были столь опасны, что нередко калечили зазевавшихся прохожих. По преданиям, в глубокой древности здесь находилось языческое капище.
«С лёгким паром!»: что означает это пожелание у русских на самом деле
Царская воля не терпела возражений. С выбранного участка выселили не только горожан, но и насельниц Алексеевской женской обители. Именно в этот момент, согласно городской легенде, игуменья Клавдия, прощаясь с намоленным местом, в сердцах воскликнула: «Сему месту быть пусту!». Так родилось проклятие, которое народная молва будет вспоминать следующие полтора века.
В дальнейшем еще не раз вспоминались слова игуменьи, ведь долго на проклятом месте не простояло ни одно здание.
Учтем только, что документального подтверждения проклятия игуменьи не сохранилось. Ее слова – московская легенда. Так что неизвестно, так ли уж была расстроена монахиня, ведь осталась письменная благодарность патриарху Филарету за благословение и помощь с переездом на новое место в Красное село.
Долгострой на костях
Строительство храма в память о великой победе русских над Наполеоном началось в 1837 году. Для масштабного сооружения снесли не только многочисленные жилые здания, но и Алексеевский монастырь с намоленной церковью Преображения Господня, а также обширным кладбищем. Официально строительство храма продолжалось до 1860 года. Еще 20 лет потребовалось на отделку и благоустройство прилегающей территории. Торжественное освящение состоялось в 1883 году. Если вспомнить, что собор взорвали в 1931 году, то легко подсчитать, что простоял храм 52 года. Снос храма стал одной из самых трагических страниц в истории Москвы. Свидетели уничтожения святыни не раз вспоминали слова игуменьи.
Аркадий Нейланд: что совершил единственный несовершеннолетний преступник, которого казнили в СССР
В 1931 году на месте храма решили построить Дворец Советов – символ победы социализма. Самое высокое здание не только в Москве, но и во всем мире. Венчать 415-метровую башню, высоту которой специально почти вдвое увеличили с оглядкой на американский Эмпайр Стейт, должна была стометровая статуя Ленина с указующим в светлое будущее перстом. В 1935 году работы начали, но помешала война. Стройку заморозили. В голодное послевоенное время работы так и не возобновили. В 1956 году от проекта отказались вовсе. В народе опять зашептались: «Проклятье игуменьи всё еще действует! Даже построить не смогли!».
Вместо храма – срам
В 1960 году залитый под Дворец Советов котлован приспособили под бассейн. Он стал не только одним из самых больших в мире, но и очень популярным как у москвичей, так и у гостей столицы. В день бассейн принимал до 20 тысяч человек, в год – до 3 миллионов.
Бассейн «Москва» был открыт для всех желающих круглый год. Для его посещения не требовалась медсправка, а за билет просили всего полтора рубля. В целях экономии можно было купить абонемент или билет выходного дня. Впрочем, с легкой руки скептиков появилась меткая присказка о том, что сначала «был храм, потом – хлам, а теперь – срам».
Воду зимой подогревали. Вокруг воды оборудовали пляж, поставили скамейки, посадили деревья. Поставили буфет, гардероб, будку проката купальных принадлежностей. Спасатели следили за отдыхающими и спортсменами, а лаборанты – за качеством воды. Вот только хлорированные испарения вредили соседним зданиям. В частности, уникальным экспонатам Пушкинского музея.
В 1988 году общественники начали лоббировать идею восстановления храма на прежнем месте. С началом лихих 90-х содержать огромный бассейн стало слишком накладно. В 1991 году его закрыли, а спустя 3 года демонтировали бетонную чашу и разобрали постройки. И опять старожилы припомнили проклятье игуменьи, ведь просуществовал бассейн только 34 года.
Надежда на снятое проклятие
Противники строительства современного Храма часто вспоминали проклятье игуменьи. Говорили: «Гиблая затея! Зря восстанавливаете! Либо вовсе не построите, либо простоит храм недолго». Но к 1999 году усилиями общественников, меценатов, духовенства и столичных властей Храм был построен.
Тремя годами ранее прошло освящение нижнего храма Спаса Преображения, построенного в цокольном этаже основного строения. Этот внутренний храм стал данью памяти тому, что был разрушен при сносе Алексеевского монастыря. И многие верят, что восстановление маленького храма внутри большого снимет проклятие игуменьи Клавдии. Скептики же опять возражают: «Да нет никакого проклятья! Просто либо проекты были слишком уж неподъемные! Либо обстоятельства – то война, то Перестройка – помешали».
