В мае 1904 года в Петербург из тобольской глубинки прибыл неказистый крестьянин, по его словам, «с одним рублём в кармане». Григорий Распутин. Полтора десятилетия спустя, в ночь на 17 декабря 1916 года, он был убит, оставив после себя не только шлейф легенд, но и одну из главных финансовых загадок последних лет империи: куда делись огромные деньги «царского друга»? Современники говорили о миллионах, но его семья не унаследовала ни гроша.
«Одной рукой брал…»
Дорога к богатству Распутина не была прямой. Поначалу от царской четы он принимал лишь скромные подарки. Всё изменила аура «старца» и его уникальный доступ к престолу. Столичная элита, от великих княгинь до банкиров, осыпала его деньгами в надежде на заступничество или из суеверного поклонения. Пожертвования, «благодарности» за протекцию (ставки в 5-20 тысяч рублей были обычным делом) и прямые подношения текли рекой. В 1916 году банкир Дмитрий Рубинштейн, освобождённый по ходатайству Распутина, заплатил ему, по слухам, 100 тысяч рублей — фантастическую по тем временам сумму.
«…другой отдавал»
Но Распутин был странным миллионером. В быту он оставался аскетом: предпочитал простую пищу, а его знаменитые кутежи в «Яре» обходились в смехотворные для его статуса суммы. Деньги утекали сквозь пальцы двумя потоками.
Первый — семья и скромный быт. Он купил дом в родном селе Покровском, снимал для дочерей квартиру в Петербурге (аренду, впрочем, платил царь), содержал прислугу.
Второй, и главный, поток — благотворительность. Распутин был щедр до безрассудства. Он жертвовал тысячи на строительство сельской церкви, помогал односельчанам со свадьбами, похоронами и постройкой домов. В Петербурге у его дверей толпились нищие, и каждый уходил с рублём-другим, а иногда — с сотнями и тысячами на лечение. «Он действительно одной рукой брал, а другой отдавал», — вспоминала его дочь Матрёна.
Пропавшее приданое
По словам секретаря Распутина Арона Симановича, в самое последнее время министерство внутренних дел платило старцу по пять тысяч рублей в месяц. Как утверждал Симанович в воспоминаниях, этих денег всё равно не хватало, и Симанович «доставал» их из «особых источников», подразумевая, по-видимому, богатых евреев.
В книге князя Феликса Юсупова «Конец Распутина» говорится, что Распутин припас для дочери, выходящей замуж, 50 тысяч рублей приданого. Эти деньги, как рассказывал Распутин Юсупову, «добрые люди» пожертвовали на церковь, но он решил истратить их на предстоящую свадьбу. Деньги остались в сундуке, который Распутин запер непосредственно перед последней поездкой во дворец Юсупова на Мойке.
Сама Матрёна Распутина в мемуарах называет куда меньшую сумму приданого. Во время последнего ужина отец показал ей пачку ассигнаций в три тысячи рублей. Но эта пачка загадочным образом пропала после убийства. Фрейлина Анна Вырубова подтверждала, что от Распутина никаких денег не осталось.
«Когда мы искали деньги на каждодневные расходы, мы не могли ничего найти, – вспоминала Матрёна. – Даже в самом нижнем ящике, где отец хранил моё приданое, больше ничего не было».
Финансами Распутина ведали банкир Рубинштейн и секретарь Симанович, которые сказали Матрёне, что никаких капиталов и сумм в банках у её отца нет. Арон Симанович не пользовался доверием современников, а в 1920-х годах он оказался замешан в махинациях с фальшивыми деньгами. Поэтому есть основания подозревать его в нечистоплотном ведении дел. Украсть деньги Распутина могли и убийцы, или вообще случайные люди.
«После смерти отца в дом приходило столько народу, что невозможно было за всеми уследить», – писала по этому поводу Матрёна.
Распутинский клад
Есть гипотеза, что Распутин, предвидя свою гибель, успел спрятать накопленные деньги. Историку Василию Горчакову из архивов ЧК и охранного отделения стало известно, что летом 1915 года Распутин в очередной раз ездил в село Покровское, а также в Верхотурский Николаевский монастырь в нынешней Свердловской области. Он якобы привёз в монастырь четыре обитых жестью сундука и пробыл там несколько дней. В 1920 году спрятанный Распутиным клад безуспешно искали чекисты. По предположению Горчакова, монахи извлекли распутинские сокровища уже в постсоветский период, и использовали эти средства для восстановления обители. Другие источники визит в Верхотурье опровергают, зато считают возможным местом захоронения Распутиным клада северный придел церкви в селе Покровском. От снесённого храма сохранились подвальные помещения, засыпанные в 1953 году.
Ещё один тайник Распутин, возможно, имел в храме Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади в Петербурге. Сюда, по наблюдениям агентов охранки, он якобы несколько раз приносил крупные ящики. Во время описи церковного имущества после революции они не были обнаружены, а значит, вполне могут оставаться в боковых камерах подземного хода, соединявшего храм с соседней тюрьмой (саму церковь снесли в 1961 году).
Без наследства
Официально родственникам Распутина осталась после его смерти только недвижимость стоимостью 2600 рублей. Так что им на помощь вновь пришла царская семья. Дочери Распутина получили, по разным данным, от 30 до 75 тысяч рублей каждая. Тем не менее Матрёна, оказавшись в эмиграции, часто бедствовала. Её муж Борис Соловьёв сокрушался в дневнике в 1919 году:
«Все думают, что у зятя Г. Распутина деньги – куры не клюют, а я должен по сто руб. – тяжело».
Оставшимся в России родственникам старца тоже пришлось нелегко. Дом Распутина в Покровском после Февральской революции подвергся разграблению. Позже селяне устроили в доме больницу, выгнав оттуда вдову Распутина Прасковью и его сына Дмитрия. В советское время они были раскулачены и умерли в ссылке.
Младшая дочь Распутина Варвара окончила гимназию, и в 1922 году числилась конторщицей в суде в Тюмени. По неподтверждённой документально информации, девушка жила в глубокой нужде и умерла в Москве от тифа около 1925 года.
