В 0.30 минут 22 июня 1941 года началась передача в западные военные округа документа, подписанного Тимошенко и Жуковым. В историографии за этим документом закрепилось название «Директива №1», хотя на деле никакого номера не было. Вот полный текст директивы:
«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.
1. В течении 22 -23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Приказываю:
а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Историки по сей день спорят о том, почему этот приказ фактически не был выполнен, и было ли вообще возможно его выполнение.
В какой ситуации была принята Директива №1
В своих воспоминаниях маршал Жуков рассказывает о том, как 21 июня к нему от начальника штаба Киевского военного округа Пуркаева доставили сообщение о каком-то немецком ефрейторе, который перебежал на нашу сторону и показал на допросе, что утром 22 июня армия Рейха перейдет границу СССР. Жуков немедленно доложил об этом Сталину. Сталин вызвал к себе Жукова, Ватутина и Тимошенко. Разговор был трудный, Сталин, как известно, не считал, что Гитлер способен напасть в июне 1941-го, однако под давлением своих военачальников согласился дать войскам директиву о приведении приграничных округов в боевую готовность. Текст директивы у военачальников был уже готов, и Сталин, внеся поправки, подписал его.
На обсуждение, формальности с подписями, шифровку и т.д. ушло какое-то время, и в результате текст документа начали передавать в округа уже после полуночи. Определенное время ушло на прием и расшифровку текста и на разнообразные штабные проволочки, и в итоге, в войска Директива поступила буквально за час до нападения.
Можно было за это время что-то предпринять? Очевидно, что нет.
Существует теория, имеющая серьезные конспирологические черты, что известная Директива №1 была неким развитием и продолжением неизвестной Директивы от 18 июня, в которой как раз и шла речь о приведении войск в состояние боевой готовности. Текст этой, более ранней Директивы, не обнаружен, но исследователи усматривают в формулировках Директивы №1 прямую связь с неким более ранним документом. Речь идет, в частности, о фразе в преамбуле «войскам… быть в полной боевой готовности», которую сторонники конспирологических теорий истолковывают в том смысле, что войска должны «продолжать находиться» в полной боевой готовности, в которую они были приведены неким более ранним документом. Фраза «Войска держать рассредоточено и замаскировано» тоже читается сторонниками теории заговора в том смысле, что именно в этом состоянии войска и пребывают с 18 июня, иначе было бы написано «Войска рассредоточить и замаскировать».
Эти и иные филологические тонкости дают основания обвинять генералов в игнорировании приказов Сталина, что и стало, якобы, причиной катастрофы 22 июня. Впрочем, иногда говорят даже не об игнорировании или обычном российском разгильдяйстве, а о прямом предательстве.
Существования некой директивы от 18 июня, впрочем, доказать так и не удалось. Все особенности формулировок Директивы №1 объясняются по мысли историка А. Исаева очень просто – создавалась она наспех и подвергалась неоднократным правкам. Вот черновик этой Директивы (в скобки взяты вычеркнутые фрагменты):
«Приказываю:
а) В течении ночи на 22.6.41 г. скрытно занять (укреплен) огневые точки укрепленных районов (и полевые сооружения вдоль) на государственной границе.
б) Перед рассветом 22.6.41 рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, и тщательно ее замаскировать.
в) Все части (расположенные в лагерях) привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскированно (и зарывшись в землю).
(г) В случае каких-либо провокаций со стороны немцев, или их союзников, ни на какие провокации не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.)
г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
д) (Эвакуац) Никаких других мероприятий без особого разрешения не проводить.»
С точки зрения военных историков, черновик и итоговый вариант Директивы говорят о том, что Сталин по-прежнему не считал вероятным нападение немцев именно 22 июня. О том, почему он не доверял данным разведки, существует множество исследований, и большинство из них сводятся к тому, что от разведки поступала очень противоречивая информация. Как бы то ни было, но директива действительно выглядит довольно путаной: как отличить провокацию от настоящих боевых действий?
Можно предположить, что составители директивы ожидали от немцев не полномасштабного нападения, а предварительных авианалетов и ударов артиллерии. Только этим можно объяснить распоряжение держать войска скрытно и замаскированно.
Как выполнялась Директива
Директива №1 поступила в приграничные части, когда до нападения оставалось не более часа. Очевидно, что выполнить ее в таких условиях не представлялось возможным.
Но даже если бы Директива №1 поступила около полуночи или существовала бы иная, более ранняя Директива, это мало что изменило бы в ходе боевых действий первых дней и даже недель войны. Силы Западных военных округов РККА значительно уступали вермахту. С нашей стороны у границы стояло 40 дивизий, численный состав которых равнялся 5 миллионам 400 тысячам человек. У немцев было 100 дивизий и свыше 7 миллионов человек. Кроме этого, наши воинские подразделения были рассредоточены вглубь территории СССР, а не стояли единым фронтом. Немцам было несложно, особенно с учетом фактора внезапности, громить их поодиночке.
Разумеется, нужно было найти виноватых. Спустя месяц после начала войны суд приговорил командующего Западным фронтом Д. Г. Павлова и еще трех генералов к расстрелу – за халатность и неисполнение должностных обязанностей. На этих людей возложили ответственность за то, что неверно было определено направление главного удара – его ждали на Украине, а он последовал в Белоруссии, за противоречивые распоряжения «не поддаваться на провокации», и за все остальное.
Директива №2
В 7.15 утра 22 июня последовала Директива №2.
Она предписывала войскам «обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу», «мощными ударами авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника» и даже разбомбить Кенигсберг и Мемель.
Однако, наземным войскам предписывалось «впредь до особого распоряжения» границу не переходить.
Источник:
© Русская Семерка
