Одна из самых известных песен Владимира Высоцкого, «Большой Каретный», навсегда связала поэта с московским переулком, где он провел юность. Но за простыми, казалось бы, строчками скрывается настоящая детективная история. Кому же на самом деле были адресованы слова: «Где твой черный пистолет?» — другому, себе или целой эпохе?
Версия первая
Согласно наиболее официальной версии, изложенной в Собрании сочинений, песня была посвящена другу Высоцкого — Левону Кочаряну. Именно в его квартире в доме №15, куда переехала семья Высоцких в 1949 году, и собиралась вся творческая молодежь.
Голландская экспедиция 1799 года: как британцы предали русских солдат
Однако при чем здесь пистолет? Ответ кроется в биографии Кочаряна. Вопреки творческой семье (отец был народным артистом РСФСР), Левон окончил юридический факультет МГУ и на несколько лет стал оперативником легендарного МУРа. Именно в этот период, как пишет исследователь Юрий Сушко, он и мог похвастаться перед Высоцким своим табельным оружием. Впрочем, карьера сыщика быстро наскучила Кочаряну, и он ушел в режиссуру.
Версия вторая
Актриса Алла Демидова в своей книге «Мой Высоцкий» выдвигает другую кандидатуру — Анатолия Утевского. Он был старше Высоцкого на четыре года и, также живя в Большом Каретном, к моменту окончания школы барда был уже студентом-юристом. Тем не менее дружба между ними продолжалась.
«Дело дураков»: сколько невиновных было расстреляно за убийства маньяка Чикатило
Трофейный пистолет отца
Между тем отец Высоцкого Семен Владимирович в своих мемуарах «Таким был наш сын» уверенно заявлял, что Владимир Семенович адресовал вопрос: «Где твой черный пистолет?» исключительно самому себе. А под пистолетом в данном случае следует понимать трофейный «вальтер» Высоцкого-старшего. По словам Семена Владимировича у «вальтера» был рассверленный и залитый свинцом ствол. Поэтому Высоцкий-старший и отдал пистолет сыну в качестве игрушки. Вот только мачеха будущего артиста, Евгения Степановна, опасаясь «как бы чего не вышло», оружие разобрала и выбросила.
А вот Геннадий Брук, автор книги «Я вам пишу, мои…», утверждает, что Семен Высоцкий слукавил. По мнению Брука, никто из фронтовиков не стал бы везти домой рассверленный пистолет: все вывозили только исправное оружие. Геннадий Брук пишет о том, что в послевоенные годы многие мальчишки владели оружием: подзаржавевшие винтовки без прикладов и затворов, несколько патронов, штык-ножи были почти у каждого и хранились в надежном месте – «штабе». У самого Брука тоже имелся черный пистолет, правда, без курка. Возможно, у Высоцкого тоже было нечто подобное.
