Главный жест России в 90-е: зачем Евгений Примаков развернул самолёт над океаном

24 марта 1999 года председатель правительства Евгений Примаков одним решением перевернул с ног на голову всю внешнюю политику России. Его «разворот над Атлантикой» привёл к тому, что страна, ранее заискивавшая перед Соединёнными Штатами, заставила уважать своё мнение и поставила ребром вопрос о необходимости перехода к многополярному миру. Но что это было на самом деле – жест отчаяния, спонтанная акция или давно назревшее действие?

Визит надежды

Отправляясь в Соединённые Штаты, Евгений Примаков о совершении какого-либо демарша наверняка думал в последнюю очередь. Подготовка к визиту шла напряжённо, её сильно усложняла обострившаяся ситуация вокруг Косова, где вовсю шла гражданская война, но сама поездка была весьма важна для Москвы.

В марте 1999 года Россия всё еще переживала последствия дефолта и отчаянно нуждалась в деньгах инвесторов. Примаков надеялся договориться в США о получении кредита от Международного валютного фонда, решить болезненную проблему экспорта российской стали и даже поднять вопросы финансирования совместного с американцами проекта самолёта Ил-96 МТ, а также сертификации самолёта Ан-124-100. Более того, премьер хотел добиться предоставления РФ на постоянной основе режима наибольшего благоприятствования в торговле с Соединенными Штатами. Он также должен был встретиться с представителями крупного американского бизнеса и пригласить их к сотрудничеству.

Благополучие экономики России фактически напрямую зависело от результатов переговоров в Вашингтоне. В положительном исходе переговоров были заинтересованы представители всего отечественного бизнеса, как частного, так и государственного.

Однако российская делегация не ехала с откровенно протянутой рукой. Американцы были не менее заинтересованы в визите, о чём говорит высокий уровень представительства на предстоящих переговорах: на высшем уровне планировались встречи Примакова с президентом, вице-президентом, государственным секретарем.

Правда, для США политические аспекты встречи были важнее. За неделю до визита американский вице-президент Альберт Гор призвал российские власти «принять политическое заявление, из которого было бы ясно, что именно Белград несет ответственность за срыв переговоров» по Косово. Но Евгений Примаков ответил прямо: «Если мы сделаем такое заявление, то это может быть расценено, как наше приглашение ударить по Югославии. Мы не можем и не пойдём на это». Его цитирует публицист Александр Тонин в статье на сайте Института развития социально-экономических проектов и инициатив.

Прямо накануне поездки, 22 марта, помощник вице-президента США Леон Ферт уведомил бывшего тогда помощником председателя правительства Константина Косачева, что Вашингтон считает предстоящий визит «очень важным для обеих сторон», но рассматривает возможность военной операции против сил президента Сербии Слободана Милошевича. Ответ был тот же: Россия не считает исчерпанными политические меры и в случае агрессии визит Примакова не состоится.

Все точки над i были расставлены, тема больше не поднималась.

Пролетая над Атлантикой

Правительственный Ил-62 с российской делегацией отправился из московского аэропорта Внуково-2 в Вашингтон 23 марта. Во время остановки на дозаправку в международном аэропорту ирландского Шаннона Примакову сообщили, что переговоры с Милошевичем сорваны на 98 процентов. Лишь два процента отделяют США от начала военной операции.

Уже подлетая к канадскому острову Ньюфаундленд, премьер-министр узнал от вице-президента США, что подготовка к военному удару «движется вперёд без остановки». Примаков ещё раз попросил Гора учесть все последствия, но финальный диалог политиков был нерадужным:

Примаков: «Спрошу санкцию президента на заявление примерно такого содержания: в условиях, когда Альберт Гор сообщил мне о неизбежности военных ударов по СРЮ, я не могу начинать визит и не могу делать посадку на территории США. Давай на этом закончим. До свидания».

Гор: «Сожалею, что всё так получилось. Надеюсь скоро вновь переговорить с тобой».

После председатель правительства собрал всех, кто находился на борту No2, чтобы узнать, одобряют ли они его решение. Все были «за».

Примаков отдал команду: «Борт развернуть. И взять курс на Москву».

«Салон взорвался аплодисментами. На тот момент все уже понимали, что это было событие исторического масштаба, что это разворот в российской внешней политике», — рассказывал телеканалу «Звезда» Константин Косачев.

Поступок, который изменил мир

Разворот над Атлантикой, или «петля Примакова», действительно вошёл в историю. К моменту, когда всё произошло, мечты о равном партнёрстве с США явно не сбывались: уже началось расширение НАТО – в блок вошли Венгрия, Польша и Чехия, Вашингтон не прислушивался к точке зрения Москвы по поводу решения вопроса будущего Югославии переговорами, а не силой. Между тем Россия даже тогда, в конце второго тысячелетия, была важным геополитическим игроком, но властям не хватало действий, демонстрирующих, что её нельзя игнорировать. «Петля» стала таким шагом.

«Его знаменитый «разворот» из-за начала военной операции НАТО в Югославии был не попыткой взвинтить напряженность в мире, а твердым напоминанием о необходимости выстраивать диалог с Россией на равных, соблюдать в мировых делах основополагающие международно-правовые нормы», —писал в своей статье из книги «Неизвестный Примаков. Воспоминания» министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.

«Реакция Евгения Максимовича в той ситуации была единственно возможной! Продолжение полета означало бы, если не одобрение агрессии, то как минимум принятие случившегося как данности. Отказ от визита, к тому же столь эффектный, дал понять, что мы не согласны. Это было несогласие и по форме (потому что нас не проинформировали заранее), и по существу (потому что международные вопросы не должны решаться таким образом)», — продолжает доктор исторических наук, завкафедрой Международных отношений и внешней политики Саратовского Государственного Университета им. Н. Г. Чернышевского Юрий Голуб.

По его словам, сегодня, по прошествии времени, очевидно, что Примаков принял «единственно возможное и правильное решение».

«Он вернул Россию на мировую арену как важнейшего международного игрока. И сегодня никто не может этого не признавать, и ни одна мировая проблема – региональная, мировая, геополитическая – не может решаться без участия, без мнения России. Начало этому положил Евгений Максимович Примаков», — цитирует председателя Совета Федерации Валентину Матвиенко «Звезда».

Сам же Примаков объяснял своё решение просто: «Если бы я принял условия Гора, я был бы самым настоящим предателем».