Личность генерала Власова всегда вызывала и будет вызывать бурные дискуссии. По-прежнему существуют различные версии относительно того, как советский военачальник оказался в плену, была ли у него возможность избежать пленения, что его подтолкнуло к предательству.
Обреченный на плен
Иосиф Виссарионович высоко ценил полководческие качества Власова, поэтому инициировал его назначения на самые сложные участки фронта. Сталинский любимец принимал участие в обороне Киева и Москвы, где зарекомендовал себя с положительной стороны. В марте 1942 года Власова, с подачи Сталина, назначают заместителем командующего войсками Волховского фронта (чрезвычайно важное и возможно наиболее тяжелое направление на тот момент) чтобы затем бросить на спасение 2-й Ударной армии.
Власову так не удалось вывести из окружения вверенные ему части, а к маю положение 2-й Ударной армии стало и вовсе критическим. Оставался небольшой коридор, по которому можно было вырваться из котла, однако сделать это было крайне непросто. Бойцы были сильно истощены, не хватало медикаментов, продовольствия, серьезно износилось обмундирование. Кроме того, после сошедшего снега почва под ногами превратилась в почти непроходимое болото. Власов пытался достучаться до верховного командования, объясняя ему, что своими силами армию не спасти, однако ответ из Штаба был один: «Прорывайтесь!».
К концу июня кольцо германского окружения вокруг 2-й Ударной армии сомкнулось: прорваться к своим смогли лишь отдельные группы красноармейцев. Многим выход из окружения стоил жизни. Власов имел возможность вернуться в тыл, однако отказался сесть в присланный за ним самолет. Согласно официальной версии, он не захотел бросать на произвол судьбы своих подопечных. Те, кому удалось вырваться из котла вспоминали, что неудача сильно подкосила Власова: он пал духом, на его лице не было никаких эмоций, он даже не пытался прятаться в укрытии при обстрелах.
Попавшие в полное окружение остатки 2-й Ударной армии все еще пытались найти брешь в немецкой обороне и продолжали сопротивление. Но это были небольшие разрозненные отряды. С одним из них в течение нескольких недель Власов бродил по окрестным лесам, намереваясь собрать остатки своей армии. 11 июля с поваром Марией Вороновой генерал зашел в деревню Туховежи для пополнения запасов провианта, однако вскоре был арестован местной полицией и выдан немцам.
Относительно дальнейшего развития событий существуют две разные версии. Согласно одной, Власов, не имевший на френче воинских знаков отличия, пытался выдать себя за учителя-беженца, однако был опознан по фотографии из газеты. По другой версии, он сразу признался, что является командующим 2-й Ударной армией и в доказательство показал свое удостоверение. Так или иначе, 12 июля 1942 года генерал Андрей Власов стал немецким военнопленным. Это событие было записано в сводке Вермахта за 14 июля: «При очистке бывшего Волховского котла был взят в плен укрывавшийся командующий Второй ударной армией генерал-лейтенант Власов».
«Не возвращайся!»
Исследователи по-прежнему ищут ответ на вопрос, что же побудило одного из лучших военачальников РККА изменить Родине. Это пытались выяснить сотрудники СМЕРШа и следственных органов, пока с мая 1945-го по июль 1946-го шел процесс над генералом-предателем. На допросах Власов признавался, что мысли о предательстве у него появились задолго до того, как его армия попала в окружение. Со слов подследственного, на него произвели гнетущее впечатления чистки, прокатившиеся по Красной Армии в 1937-38 годах, которые вкупе с неумелым руководством привели к болезненным поражениям первого года войны. В окружении, как утверждал Власов, его антисоветские настроения лишь усилились: ему казалось, что он воюет за чужие интересы и, воспользовавшись приходом немцев в ближайшую деревню, решил добровольно сдаться в плен.
Впрочем, как утверждают сослуживцы Власова, до пленения с его стороны не было никаких намеков на недовольство режимом, публично он не высказывал никаких претензий вышестоящему военному начальству. Более того, известно, что в период Большого террора он в качестве члена трибунала принимал действенное участие в репрессиях против «врагов народа». Многие недоумевали, как генерал, один из любимцев Сталина, мог служить режиму и одновременно его ненавидеть?
Примечательно, что виновным в том, что совершил измену из идеологических побуждений, клеветал на Сталина и советское правительство, Власов признал себя лишь в апреле 1946 года. Не исключено, что эти показания были даны под нажимом следствия. Власову, которого в любом случае ждала смертная казнь, было все равно под какую статью и какие обвинения подведут его дело.
Можно допустить, что все свои антисталинские взгляды Власов, как и многие другие военачальники, долгие годы держал при себе. Но это не обязательно должно было стать поводом к предательству. Он ведь таким образом изменял не только руководству страны, но и своей родине и ее народу. Возможно, что решение о сдаче в плен не было спланированным и созрело лишь под давлением неумолимых обстоятельств.
Военный писатель Олег Смыслов уверен, что ответственность за полный разгром 2-й Ударной армии лежит полностью на Власове, который в нужный момент растерялся и утратил возможность управлять не только войсками, но и своим штабом. Очевидно, осознавая все это, генерал стал абсолютно безразличен к происходящему и даже не прятался от свистящих над его головой пуль. Присланный за Власовым самолет для него означал одно: его будут судить.
Было еще одно обстоятельство, которое могло навести генерала на мысль, что в тылу ничего хорошего его не ждет. В одной из последних телеграмм от жены (ее содержание было обнародовано позднее в Германии) сообщалось: «Дорогой Андрей, вчера у нас были гости, но все кончилось благополучно». Находившийся в плену Власов так объяснил написанное: в его квартире сотрудники НКВД провели обыск – искали компрометирующие материалы его причастности к антисоветскому заговору. Для Власова это был сигнал: «Возвращаться домой нельзя!».
Вполне вероятно, что Власов просто смалодушничал, хотел любой ценой сохранить себе жизнь, а плен и сотрудничество с немцами представлялись ему единственным шансом избежать расправы на родине. Печальная участь генералов Павла Понеделина и Николая Кириллова, которые в похожей ситуации при выходе из окружения под Уманью попали в плен, косвенно подтверждает справедливость этой версии. Но в отличие от Власова они знали, что на родине их заочно приговорили к расстрелу как «трусов и дезертиров», но при этом остались верными присяге.
Туманные перспективы
После попадания в плен Власов был доставлен в лагерь для военнопленных штабных офицеров и генералов РККА под Винницей, с которыми представители германской Верховной ставки вели беседы. У Власова здесь возникли некоторые недоразумения с лагерной администрацией: он отказывался становиться в общий строй с другими советскими офицерами, объясняя это тем, что генерал и в плену остается генералом. Дальнейшим пунктом назначения пленного генерала стал Берлин – здание на Виктория штрассе 10, где находилось Отделение Военной Пропаганды в составе Главной Ставки Вооруженных Сил.
Здесь Власов встречается с капитаном Вильфридом Штрик-Штрикфельдтом, прибалтийским немцем и бывшим солдатом русской императорской армии. Отлично владевший русским языком Вильфрид очень быстро сблизился с Власовым. По поручению руководителя разведки на Восточном фронте полковника Рейнхарда Гелена Штрик-Штрикфельдт искал среди советских военнопленных надежного генерала, способного возглавить антисталинское движение. Андрей Власов и стал идеальной кандидатурой на эту роль.
Теперь Власов был участником какой-то запутанной игры, в которой различные структуры германского командования использовали генерала-изменника в своих целях. Но Власов пытался вести свою игру. Он был направлен на оккупированные территории Советского Союза с пропагандистской задачей, однако стал проявлять в этом деле излишнюю самостоятельность. Сказанные им крамольные фразы вроде «национал-социализм нельзя полностью распространить на русский народ» вызывали недовольство у его кураторов.
Опасного оратора от греха подальше вернули в глубокий тыл, где он занимался большей частью бумажной работой. Идею создания «восточных легионов» на некоторое время забыли. Однако во второй половине 1944 года, когда ситуация на Восточном фронте стала критической, германский генералитет вернулся к рассмотрению вопроса об объединении всех оказавшихся на Западе «русских противников большевизма» в единую боеспособную силу под общим руководством генерала Власова.
Представитель германского МИДа Густав Хильдер, имевший русские корни, обсуждал возможность участия с Власовым в марионеточном правительстве России, которое должно было официально передать Германии территории Прибалтики и Украины. При этом не совсем понятно какое место себе отводил сам Власов в стране, свободной от большевизма. Видимо он не верил в победу Германии, так как в записке, появившейся после встречи с Хильдером, отметил: «Однако вопрос будущности России неясен. Это может привести к союзу с Соединенными Штатами и Англией, в случае если Германия не внесет ясности в этот вопрос».
Очевидно, что в начале весны 1945 года Власов уже сознавал, что дни Третьего рейха сочтены. Скорее всего тогда и созрела в его голове мысль о том, чтобы совершить очередной крутой поворот в своей карьере – сдаться союзникам. Однако, как мы знаем, американцы, выполняя свои договоренности с советским руководством, выдали бывшего генерала РККА в руки агентов СМЕРШа.
Против всех
В некоторых СМИ по-прежнему жива версия о том, что Андрей Власов не был предателем, а выполнял роль сталинского агента, внедренного в логово главного противника. Конечная цель этой акции – перехват руководства Восточными формированиями вермахта и СС. Так, публицист Виктор Филатов полагает, что Сталин располагал информацией о готовящемся в Германии формировании из почти миллиона советских военнопленных частей для использования на Восточном фронте, а поэтому и отправил Власова, чтобы он, возглавив эти соединения, мог их контролировать. Любопытная деталь. Штрик-Штрикфельдт утверждает, что Власов рассказывал ему о встрече с советским вождем 10 ноября 1941 года, но, как выяснилось, в журнале посещения Сталина за этот день нет такой записи.
Понятно, что никаких документальных подтверждений этой версии нет. Предположим, что Власову поступило подобное предложение от Сталина. Мог ли генерал, который не понаслышке знал, как во время чисток в Красной Армии расправлялись с крупными военачальниками, отправляя их на казнь по надуманным обвинениям, взвалить на себя эту обязанность? Тут уже вырисовывался готовый кандидат на место «врага народа», возглавлявший не вымышленное, а реальное антисоветское движение.
Сам Власов, судя по его многочисленным высказыванием, не испытывал никаких симпатий ни к Сталину, ни к Гитлеру. Он настаивал на том, что сделка с Германией вынужденная и в будущей «свободной России» нет места нацистской идеологии. Руководители рейха не раз упрекали «власовское движение» в том, что в нем отсутствует национал-социалистическая политика и не ведется никакой борьбы с евреями.
Высшее руководство рейха относилось к Власову настороженно, особенно это касалось Гитлера, который категорически возражал против какого-либо союза между «власовцами» и Германией. Фюрер был убежден, что в один прекрасный момент Русская освободительная армия повернет оружие против него самого. Уже после окончания войны в американской печати были обнародованы секретные документы немецкого Генштаба. В одном из них речь шла о приказе Гитлера «разогнать» все «русские батальоны»: так фюрер отреагировал на донесение своих штабистов, якобы обнаруживших, что среди «старых русских эмигрантов» зреет какой-то заговор.
Хотя версия внедрения Власова в структуру вермахта и выглядит сомнительной, но поведение генерала явно демонстрировало его дистанцированность от германского командования и желание вести самостоятельную игру. Существует предположение, что таким образом Власов мог попытаться стать «третьей» силой, с которой бы считались и СССР, и союзники. Однако век РОА был слишком коротким, чтобы делать какие-либо окончательны выводы.
Источник:
© Русская Семерка
