Узнав в 1991 году о крахе августовского путча, а затем о распаде СССР, правившие в Китае коммунисты испытали шок. Не имея возможности повлиять на события, они сдержанно отреагировали на случившееся. Однако неприглядная судьба Советского Союза на долгие годы стала одним из главных факторов, определивших внутреннюю политику в Китайской Народной Республике.
Поддержка путча
Ещё в 1961 году Мао Цзэдун говорил, что официальная политика Москвы, начавшись с критики Сталина, закончится «развалом Советского Союза». Предсказание «великого кормчего» начало сбываться в 1989 году, когда на волне демократизации «посыпалась» мировая система социализма. Эхо Перестройки докатилась и до Китая – к визиту Михаила Горбачёва в КНР китайские студенты устроили акцию протеста на площади Тяньаньмэнь. 4 июня 1989 года правящая партия жёстко разогнала демонстрацию, в результате чего погибло, по неофициальным данным, до нескольких тысяч человек. Китай продолжил курс на нормализацию отношений с Советским Союзом, но спорных политических вопросов его лидеры старательно избегали. Генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь во время визита в СССР в мае 1991 года принципиально отказался отвечать на вопрос об отношении к советской Перестройке.
Формально Пекин соблюдал нейтралитет и во время августовского путча. МИД Китая заявил тогда, что «КНР не вмешивается во внутренние дела других стран». Но по отношению к путчистам это был благожелательный нейтралитет, так как большинство стран Запада осудили действия заговорщиков. Китайские лидеры не желали оказаться в одной компании с такими одиозными фигурами, как Муаммар Каддафи и Саддам Хусейн, которые поддержали путч. Однако, по словам китаеведа Олега Рахманина, в Китае велась «закрытая пропаганда», способствовавшая благожелательному отношению населения к советским путчистам.
Посол Китая Юй Хунлян встретился с главой ГКЧП Геннадием Янаевым. Китайский дипломат поздравил исполняющего обязанности президента СССР с «победой» и выразил надежду на то, что Советский Союз вернётся к «отстаиванию социалистических идеалов». Стоит отметить, что больше никто из иностранных послов с путчистами не встречался. В самом Китае центральная газета «Женьминь жибао» называла события в Москве «второй Октябрьской революцией».
Провал ГКЧП в Пекине восприняли с горечью.
30 августа главный редактор «Женьминь жибао» Гао Ди произнёс речь перед ведущими идеологами КПК, в которой дал резкие оценки случившемуся:
«Горбачёв и Ельцин – не истинные члены коммунистической партии. Они попросту предатели и западные агенты. Они действовали заодно с западными институтами и следовали приказам из Америки» (цитируется по статье Александра Габуева «Гибель старшего брата: уроки кризисов Китай учит очень тщательно»).
Критике была подвергнута «гласность» и прочие реформы Горбачёва. На долгое время выражения «китайский Горбачёв» и «китайский Ельцин» стали в КНР ругательствами, которыми члены партии обзывали своих политических оппонентов.
Урок для Китая
В течение переходного периода от августа к декабрю 1991 года, когда СССР всё ещё существовал в качестве «политического трупа», Китай продолжал поддерживать дружественные отношения с Москвой. Правда, посла Юй Хунляна экстренно сменили на Вань Цзиньцина.
Однако подписание Беловежских соглашений 8 декабря 1991 года откровенно вывело китайских коммунистов из себя. Не смог сдержать эмоций председатель Госсовета КНР Ли Пэн, который заявил, что «коренные реформы в Советском Союзе привели к великому хаосу и развалу» при явном «вмешательстве иностранных сил».
Дальнейшая реакция Китая на события внешне казалась более умеренной. Когда 25 декабря 1991 года над Кремлём был поднят триколор вместо красного знамени, та же «Женьмин жибао» констатировала, что причиной краха «великого государства» стал отказ от руководящей роли КПСС и рост национализма в союзных республиках.
После 27 декабря 1991 года Китай наладил контакт с руководством России, а в последний день 1991 года между КНР и РФ был подписан «Протокол о двусторонних отношениях».
До слов Джорджа Буша о том, что «коммунизм в этом году умер» оставалось ещё несколько месяцев, но все в мире понимали, что СССР потерпел поражение в Холодной войне. После крушения советской системы Китай остался единственной ведущей державой, придерживавшейся принципов марксизма. Такая идеологическая изоляция представляла риск для стабильного положения Коммунистической партии Китая.
Распад СССР не привёл к смене выбранной Китаем экономической модели. Фактический лидер страны Дэн Сяопин продолжил курс на рыночные реформы, которые активизировались как раз в 1992 году. Эта политика была названа «социализмом с китайской спецификой».
«Китайские лидеры считали, что распад Советского Союза и смещение Горбачева произошло из-за неудачных результатов централизованного планирования», – объясняет синолог Патрисия Эбри в книге «Иллюстрированная история Китая».
В дальнейшем китайские учёные и партийные руководители неоднократно обращались к негативному советскому опыту. КПСС критиковали не только за поспешность политических реформ, но и за чрезмерную концентрацию власти в одних руках, о чём в 1992 году писал исследователь Сяо Гуйсэнь. Отсутствие ротации и «застой» власти – то, чего сама КПК с момента смерти Мао стремилась избежать. В десятках работ о распаде СССР, вышедших в Китае в 1990-2000-х годах, назывались и другие причины случившегося – упорное сохранение колхозов в сельском хозяйстве, отказ от удовлетворения базовых потребностей населения, чрезмерная внешняя экспансия и милитаризация СССР. Наряду с этим китайцы отмечали западное влияние на советское общество через радиостанции, массовую культуру, правозащитное движение. В 2004 году китайские теоретики по сути повторили маоистскую формулу: после смерти Сталина Советский Союз отошёл от принципов марксизма, что привело к его краху.
В высказываниях нынешнего китайского лидера Си Цзиньпина звучит та же мысль: СССР распался из-за того, что его «идеалы и убеждения пошатнулись». Вместе с тем сегодня Коммунистическая партия Китая фактически повторяет ошибки Брежнева и Андропова. С 2012 года КПК, по мнению политологов, отказалась от принципов коллективного руководства, что потенциально может привести к геронтократии и деградации управления.
Источник:
© Русская Семерка
