02/11/17

Как вор в законе заходит в камеру: правила поведения

Ситуативный поведенческий дуализм в данном случае эфемерен: реальный, не «апельсиновый» вор-«законник» возвращается «на круги своя» – ему не требуется предпринимать усилий для адаптации в принципиально новом для пришедшего с воли неофита социуме, поскольку для вора в законе, по воровским понятиям, тюрьма – дом родной.

Почему все не так в кино

Если для новичка (неофита) открывающаяся дверь в камеру и вход в помещение, где ожидает изначально страшащая безвестность – это процесс сродни перерождению и обретению второго «я», еще не наделенного самостоятельными поведенческими качествами, то для вора в законе заход (на тюремном жаргоне «заезд») в камеру – не более чем «процедурный вопрос». Не надо ничего решать и ни к чему готовиться – все уже решено «до»: по воровским понятиям, ритуализация встречи вора-«законника» в камере не так цветаста, как она показана в отечественных художественных произведениях.

Для того чтобы это понять, достаточно просто припомнить эти фильмы. Наиболее красноречива в описании процесса вхождения в «новую» среду (тюремную камеру) сцена из отечественно сериала начала нулевых «Next», в котором вора в законе Лавра (Федора Лаврикова) сыграл замечательный Александр Абдулов. Это кино с комедийными эффектами, и сцена с входом Лавра в камеру – одна из таких эпизодов, не имеющих, впрочем, ничего общего с реальностью.

Лавр входит в камеру с матрацем в обнимку. Далее сценарист беззастенчиво эксплуатирует популярную поведенческую историю с реакцией «шестерки», сразу начинающего виться перед вошедшим с похабными «подколами». Затем камерный «авторитет», символически для такого случая выходящий из туалета, «с дальняка», произносит сакраментальную фразу по поводу того, что вновь прибывшему дяде «место у параши». Лавр бросает матрац на парашу, садится на него и начинает резать яблоко внезапно появившимся из рукава ножом. Появление ножа зеками воспринимается как магическое действо, они начинают понимать, что человек перед ними не простой, раз ему удалось пронести в камеру холодное оружие.

Опешившему надзирателю Лавриков сообщает, что раз уж сидельцы приняли его за «петуха», то он сейчас посидит немного и начнет топтать здешних «курочек». Картина вторая: Лавр уже всех в камере построил, сбивчивый хор сидельцев, запинаясь, но все-таки дружно, выводит заказанную вором в законе песню. Сам «законник» на этот раз важно восседает за столом и, как положено, дирижирует процессом.

Режиссерская картина мира, созданная в этой сцене сериала «Next» Олегом Фоминым, может, и привлекательна для зрительского восприятия, но исторически неверна.

Всем входящим «бесплатно» по определению

Вор в законе, «заезжающий» в камеру, чаще всего органично вливается в данный социум задолго до собственно появления в этом четырехстенном пространстве с одним зарешеченным окном: тюремная почта в плане распространения необходимой для внутреннего пользования информации вполне способна конкурировать с вольной «Почтой России» – как правило, в тюрьме знают о прибытии сюда «законника» загодя. Тем более что действительно авторитетных воров в законе по определению сравнительно немного.

При входе в камеру такого вора принимают как короля. Если ему нет равного, «законник» сразу же занимает самое лучше спальное место. Варианты даже не обсуждаются. С этого момента главный в камере он. Вор в законе выстраивает порядок жизни в этом отдельно взятом мини-государстве, только ему позволено диктовать здесь правила, сообразные воровскому закону.

Беспредел по отношению к вору в законе (а в сериале «Next» отправка героя Абдулова «на очко» – это реальный «косяк») смертельно опасен – подобных смельчаков могут зарезать при первом же удобном случае. Впрочем, настоящий вор в законе никогда бы не поступил, как Лавр: добровольное «приземление» в «местах общего пользования» по определению приравнивается к «петушиному» статусу. Настоящий вор в законе (раз уж у него наличествовал нож, как у Лаврикова) должен был сразу же хладнокровно прирезать своих обидчиков.