22 сентября 1825 на северной окраине Санкт-Петербурга состоялась дуэль по крайне жестоким правилам, в результате которой смертельные ранения получили оба противника. И, казалось бы, сколько таких событий помнит история особо щепетильного до вопросов чести русского дворянства? Но здесь удивительна причина — неблагозвучное отчество сестры одного дуэлянтов. И отчество это — Пахомовна.
Дуэль Чернова и Новосильцева
Примечательно, что оба дуэлянта в целом довольно неплохо друг к другу относились, а кровопролитие произошло по довольно странной причине. Новосильцев, молодой блестящий офицер из очень уважаемой дворянской семьи, искренне полюбил сестру своего оппонента. Девушка ответила кавалеру взаимностью и дело, казалось, стремительно приближалось к браку по любви. Но тут встряла мать Новосильцева: ее до глубины души возмутило то, что ее сын, внук самого Владимира Орлова, может связать свою жизнь с этой девушкой. История сохранила слова Новосильцевой: «Могу ли я согласиться, чтобы мой сын женился на какой-нибудь Черновой, да ещё вдобавок и Пахомовне. Никогда этому не бывать!».
Молодой аристократ не осмелился пойти против воли матушки, разорвал помолвку и поплатился за это жизнью. Брат отвергнутой невесты посчитал, что честь семьи запятнана и потребовал поединка, который и свел обоих в могилу. Напрасно позже каялась в своем решении мать Новосильцева, ведь ни молитвами, ни слезами было уже не вернуть ни сына, ни напрасно убитого им Чернова (бывшего, к слову, одним из руководителей Северного общества декабристов). Но трагедия, хоть и слишком поздно, смягчила сердце высокомерной аристократки: она на свои средства построила на месте смертельной дуэли часовню, а весь остаток жизни посвятила делу благотворительности.
Эта история, пожалуй, лучше всего характеризует отношение высшего света к именам, которые, в его представлении, связаны с неблагородным происхождением.
“Неблагородные” имена
Русское общество было довольно монолитным в культурном плане до начала реформ Петра Великого: но вот, когда император “прорубил окно в Европу”, то в первую очередь повел за собой в этот новый мир именно привилегированные классы. В скором времени прогрессивные элиты потянутся ко всему новому, непривычному, по-европейски звучащему.
С этих времен постепенно уходит в прошлое употребление в аристократическом быту имен, которые не имели бы прямого аналога в европейских языках. Сергей на французский манер может стать “Сержем”, Павел — “Полем”. А вот кем может стать Изосим — абсолютно непонятно.
Причем, специфика русского имянаречения такова, что можно было давать имена только в честь святых (почему, например, долго не могло прижиться выдуманное Востоковым женское имя “Светлана”: не было такой святой, поэтому пользоваться им было официально запрещено). Потенциально, поэтому, дворяне могли называть своих детей Изосимами, ведь есть такой святой, знаменитый основанием Соловецкого монастыря, он уважаем, в его честь святят церкви. Но мочь и хотеть — разные понятия. И именно по этой причине под запрет попала большая часть древних славянских имен: если святой Владимир у нас и есть, то вот святого Всеслава не завелось, поэтому у позднего дворянства Российской империи был очень ограниченный выбор традиционных восточнославянских имен.
А еще свою роль играли суеверия: дворяне избегали называть детей в честь своих уже умерших отпрысков. Считалось, что это может ввести в заблуждение ангела-хранителя.
Источник:
© Русская Семерка
