Какие личные вещи красноармейцам запрещено было отбирать у пленных немцев

Согласно Женевской конвенции от 1929 года, военнопленным в числе личных вещей следовало оставлять ордена и отличительные знаки воинских чинов, а деньги и ценные вещи могли быть переданы на хранении ответственным лицам. Но Советский Союз не принял данный документ, издав собственное «Положение о военнопленных», регламентирующее допустимые и требуемые к изъятию личные вещи оказавшихся в плену солдат и офицеров.

Условия содержания

Точную цифру немецких военнопленных, побывавших в советских лагерях, достоверно установить невозможно, но наиболее часто встречающаяся статистика говорит о 3,5 миллионах человек. Несмотря на проявленную с их стороны агрессию и творимые зверства, условия их содержания были значительно более гуманными по сравнению с теми, на которые могли рассчитывать красноармейцы в нацистских лагерях. Кроме того, политика Гитлера была такова, что всех попавших в плен он приказывал считать погибшими, а их семьи лишались какой-либо пенсии по потере кормильца. «Трусы и предатели» в глазах своего фюрера, пленные солдаты порой находили свой дом на советской стороне после освобождения их лагерей.

Йозеф Хенрикс, попавший в плен в возрасте 22 лет, в мемуарах «Вкус полыни» описывал, что несмотря на тяжелый лагерный труд и недоедание, никогда не испытывал неприязни со стороны русских в целом и своих надзирателей в частности. Более того, он рассказывал, что нередко местные жители незаметно давали пленниками овощи или семечки, видя, настолько те измождены.

Тонкости лагерной жизни

Предметы личного обихода, белье и обувь, а также личные документы не могут быть отобраны при взятии в плен, — сообщало советское Положение. В ходе войны оно было дополнено информацией о том, что военную форму, ордена или медали красноармейцам запрещалось изымать у их пленников. Хотя в отношении орденов имелся ряд тонкостей, например, знаки за борьбу с партизанами немцы тщательно прятали, так как это могло стать поводом расстрела на месте.

Однако в дневниковых записях можно найти информацию, противоречащую требованиям Положения. Так, Генрих фон Эйзендель, бывший правнуком легендарного канцлера Отто фон Бисмарка и сбитый на своем самолете под Сталинградом, в «Дневнике пленного немецкого летчика» сообщал, что самостоятельно отдал русскому солдату свой пистолет, после чего у него отобрали бумажник, перчатки и даже носовой платок. Ему вторит заключенный Клаус Фрицше, описавший в мемуарах «Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой», как ему оставили бумажник с фотографиями его семьи, собственные котелок и ложку, даже складной нож, а вот всё остальное отправили «на хранение».

По всей видимости, отношение к вещам плененных немцев зависело от руководства каждого конкретного лагеря и отношения к противнику со стороны надзирателей. Некоторые пленники даже не пытались получить обратно сданные на хранение вещи, тогда как существует свидетельства того, как другие заключенные при освобождении вывозили свое добро и заработанные в лагере деньги буквально в чемоданах.

Отношение к красноармейцам

А вот советские солдаты на подобное обращение и условия содержания в немецком плену рассчитывать не могли. Борис Соколов, проведший в лагерях 3,5 года, в книге «В плену» рассказывает, что всех пленников «украшали» нашивками с обозначением их национальной принадлежности. Всё самое худшее: бараки без условий, питание, работа – доставалось русским.

У красноармейцев отбирали всю теплую одежду и сапоги, у некоторых даже гимнастерки. Также пленников лишали всех сколько-нибудь ценных вещей – медальонов, часов, фотографий, документов, поэтому очень многих погибших в лагерях советских солдат впоследствии трудно было найти и опознать.

По окончании войны, действительно, немало немецких военнопленных отказалось уезжать из СССР, обретя новый дом и семью на чужой земле. Тогда как сотни тысяч красноармейцев нашли свой конец в глубоких оврагах концлагерей, политые свинцом и закопанные в безымянные могилы, — подытоживает Арон Шнеер в работе «Феномен лагерной полиции».