«Что русскому здорово, то немцу смерть, и наоборот», – вопреки распространенному заблуждению, эта поговорка никак не связана с событиями Великой Отечественной, а родилась гораздо раньше и бытовала еще в XIX веке. Однако именно во время войны разительные различия русских и немцев в менталитете, культуре и бытовых привычках, подмеченные еще в стародавние времена, стали особенно очевидны, немало удивляя дошедших до Берлина красноармейцев.
Культура немецкого быта
«Пропахавшие пол-Европы» советские солдаты не могли не отметить, что уровень жизни в европейских и, в частности, немецких городах значительно отличался от отечественного. Чистота и порядок на улицах, высокие черепичные крыши, ухоженные придомовые участки с обилием цветов и зелени, качественные автобаны, вдоль которых тянулись телеграфные столбы. Каждое деревце вдоль дороги – и то пронумеровано. Жилые дома, причем не только в городах, но и в деревнях, были просторными и хорошо благоустроенными: качественная деревянная мебель, мягкие перины, разнообразная утварь и красивые безделушки, кафель в туалетных комнатах. Поражало также обилие магазинов и всевозможных товаров, многие из которых на тот момент еще отсутствовали в обиходе советского человека: например, вместо привычных бочек – многоразовая стеклотара для консервирования овощей, а вместо древесного угля или зубного порошка – благоухающая зубная паста, которую советские граждане впервые увидят на своих прилавках только в 1950 году.
Диковинками для красноармейцев были и такие «капризы европейской моды», как солнцезащитные очки, разнообразные духи или изысканное кружевное женское белье. В то же время нельзя сказать, что все эти блага цивилизации вызывали зависть и восхищение – напротив, от всего этого обилия фаянсовых вазочек, тюлевых занавесок, цветочных горшков и кружевных салфеток на привыкшего к аскезе советского военного веяло духом мещанства, вызывая чувство брезгливости и презрения. Неприятное впечатление производили на красноармейцев, в частности, и некоторые гигиенические привычки немцев. Например, ветеран войны Борис Слуцкий с омерзением писал о том, что немцы умываются грязной водой из тазика, а в парикмахерских цирюльники мылят лица клиентов руками, тогда как советские мужчины всегда использовали для этого специальную кисточку. Также странным казалось отсутствие общественных бань – немцы мылись исключительно дома.
Эта привычка сыграла с гитлеровцами на фронте злую шутку. Несмотря на то, что к внешнему виду и опрятности солдат вермахта начальство предъявляло высокие требования, снабжая их наборами для умывания и бритья, стиральными порошками, гребнями и препаратами от вшей, сами гитлеровцы в своих мемуарах признавали, что в их армейском быту царила чудовищная антисанитария, а их постели и одежда кишели паразитами. У немцев даже распространилась поговорка: «На войне два главных врага – вошь и снайпер». Немецкий офицер Эверт Готтфрид вспоминал, что решение острой гигиенической проблемы в боевых условиях он перенял именно у русских, собственноручно построив в 1941 году для солдат своего полка первую немецкую баню: «Мы очень быстро у русских выучились, как построить сауну или banja… Старались минимум раз в неделю, или когда возможность была, помыться. Днем часто ничего не происходило, было тихо, и мы отходили назад, парились, потели, надевали чистое белье, пытались избавиться от вшей», – писал Эверт Готтфрид в мемуарах.
Легкое поведение
В своей книге «Сексуальный миф Третьего рейха» историк Андрей Васильченко отмечает, что для немца гитлеровского периода обнаженное тело не было чем-то греховным, а христианская идея целомудрия отступала на периферию по сравнению с долгом активного размножения чистокровных представителей арийской расы.
Сексуальная раскрепощенность и непринужденное отношение к наготе не были нововведением нацистской пропаганды. Предпосылки к такому легкому поведению намечались в Германии уже в первой половине ХХ века, когда среди немцев был популярен нудизм. Жители советских сел и деревень с ужасом вспоминали непристойную привычку нацистских оккупантов фотографироваться нагишом, запечатлевая на фотокамеру свои обнаженные ягодицы и половые органы, а советские солдаты, войдя в немецкие города, с удивлением обнаруживали изобилие порнографических фотокарточек в домах местных жителей.
Дошедшие до Берлина ветераны войны также отмечали легкодоступность немецких женщин. Так, например, минометчик Н. А. Орлов вспоминал: «Зашли в какой-то немецкий город, разместились в домах. Появляется «фрау» лет 45-ти и спрашивает «гера коменданта». Привели ее к Марченко. Она заявляет, что является ответственной по кварталу и собрала 20 немецких женщин для сексуального обслуживания русских солдат. <…> Реакция наших офицеров была гневной и матерной. Немку прогнали, вместе с ее готовым к обслуживанию «отрядом»...».
Похожие воспоминания приводит и фронтовик Семён Романов: «Немки сами к нам бегали. Мне товарищ фронтовой рассказывал, что они нашего брата сильным мужчиной считали, сильным и добрым, не таким, как остальные. Кому-то даже прохода не давали. Если солдат к какой фрау в дом заходил – это часа на два. Бросятся на шею, и давай целовать. Порой и вовсе голышом встречали. <…> Везде, где можно было отдохнуть, где были постояльцы или лагерь, везде рыскали голодные до мужика немки. Напомаженные, нарядные, в чулочках, прямо невесты на выданье. Денег никто не просил, конечно, но в других местах были случаи, когда себя предлагали и за малое. Но это последствия войны».
Официально проституция при Гитлере была запрещена. Однако на фронте советских солдат неприятно поражало наличие у вермахта передвижных борделей, где работали «чистокровные арийки» или, за нехваткой оных, женщины «низших рас» (за исключением евреек), внешность которых максимально соответствовала «арийскому стандарту». Такие прифронтовые «дома терпимости» были введены после того, как почти у каждого десятого немецкого солдата был выявлен сифилис или триппер. Чтобы уберечь своих бойцов от случайных сношений и венерических заболеваний, им разрешалось посещать проверенных «жриц любви» несколько раз в месяц, и каждому выдавали запас презервативов, предназначение которых некоторым красноармейцам родом из глубинки было непонятно. Впрочем, как отмечали сами немцы, на фронте их куда более волновал пустой желудок, и «резиновые изделия вместо хлеба были равнозначны присылке раскаленных углей в ад».
Крысятничество в армии
По воспоминаниям солдат вермахта, их фронтовое начальство не гнушалось откровенно обирать подчиненных: «Наши офицеры присваивали предназначенные нам продовольственные товары: шоколад, сухофрукты, ликеры, и посылали все это домой или использовали сами», – писал в письме домой один из немецких оккупантов. Приученные к порядку в условиях мирного времени, на фронте гитлеровцы, казалось, совсем потеряли голову, сделав воровство у своих же сослуживцев обычным делом. Так немецкий полковник Луитпольд Штейдле вспоминал, как в ноябре 1942 года под Сталинградом был неприятно шокирован, обнаружив, что его солдаты разворовывают посылки с продуктами питания и предметами гигиены в своем же подразделении. Армейское кумовство царило, по словам немцев, и на полевой кухне, в результате чего у денщиков «лоснились морды», а у ординарцев животы были «словно барабаны», в то время как рядовой солдат вечно недоедал. Однако справедливости ради нужно отметить, что в самой бытовой культуре немцев, вне экстремальных условий войны, воровство практически отсутствовало. Так уже во времена ГДР советские военнослужащие с уважением отзывались о честности немцев, которым, например, не приходило в голову украсть оставленный на крыльце велосипед или другие ценные вещи, временно оказавшиеся без присмотра.
Культурный досуг
К положительным привычкам немцев, удивлявшим советских солдат, относилась их тяга к всевозможной самодеятельности, проявлявшаяся даже в условиях военного плена. Желая чем-то себя занять в свободное время, немецкие военнопленные организовывали в лагерях театральные кружки, музыкальные коллективы, литературные клубы и другие культурно-массовые мероприятия, а также проявляли присущее их нации трудолюбие в изготовлении антифашистских стенгазет или различных поделок – шахмат, игрушек, шкатулок, портсигаров. Летом немецкие военнопленные также уделяли время спорту – играли в футбол, волейбол, бильярд, занимались легкой атлетикой. Советские власти поощряли такую инициативность немцев, расценивая культурный досуг как действенный способ перевоспитания вчерашних нацистов и активно используя его как рупор коммунистической пропаганды.
Источник:
© Русская Семерка
