После окончания Нюрнбергского процесса советская сторона раскритиковала судей трибунала за «удивительную мягкость» и «снисходительность» по отношению к нескольким «матерым преступникам». Кроме того, недоумение русских вызвало оправдание гитлеровского правительства и германского военного командования.
Ялмар Шахт
5 и 6 октября 1946 года советская газета «Известия» опубликовала «Особое мнение члена Международного Военного Трибунала от СССР товарища Никитченко по поводу Решения Трибунала».
Свое выступление генерал-майор юстиции Иона Никитченко начал с вопроса о необоснованном оправдании Ялмара (Гельмера) Шахта – гитлеровского министра экономики и главного финансиста Третьего Рейха. Сам Шахт в автобиографии «Признания старого лиса» писал: «Я никогда не сомневался в том, что меня придётся оправдать». Он всячески демонстрировал окружающим, что порвал с нацизмом – Шахт был единственным из оправданных, кто не пожал руку Герману Герингу, покидая зал Дворца юстиции. Однако у советской стороны об этом подсудимом сложилось другое мнение.
Как отмечал Никитченко, Шахт с 1930 года содействовал возвышению Гитлера и собирал у бизнесменов деньги для его партии. В должности президента Рейхсбанка он обеспечил Германии «экономическую базу» для будущей войны. Кроме того, Шахт принимал участие в преследовании евреев и разграблении захваченных стран.
«Только в 1943 году Шахт, поняв ранее, чем многие другие немцы, неизбежность краха гитлеровского режима, установил связь с оппозиционными кругами, ничего, однако, не сделав для свержения этого режима», – утверждал Никитченко, настаивая на преступности деяний Шахта.
К слову, не только СССР был разочарован решением трибунала. Сожаление по поводу оправдания Шахта высказал, например, и главный американский обвинитель Роберт Джексон.
Франц фон Папен
Бывший вице-канцлер, а затем немецкий посол в Турции, Франц фон Папен, также ушёл от наказания. Знатный аристократ-католик, он имел влиятельных защитников в Европе. Жена фон Папена встретилась с Папой Римским, и тот лично ходатайствовал об этом подсудимом перед американским судьёй Фрэнсисом Биддлом.
Однако факты, приводимые советской стороной, говорили сами за себя: Папен содействовал сначала захвату власти Гитлером, а затем аншлюсу Австрии. Более того, в отличие от Шахта, он продолжал служить фюреру до конца войны. Гитлер высоко оценивал заслуги фон Папена, предотвратившего благодаря «дипломатической изворотливости» вступление Турции в войну – и даже наградил его за это Рыцарским крестом.
Франц фон Папен оставался объектом советский критики в течение многих лет после Нюрнбергского процесса, особенно когда он снова занялся политикой и стал разъезжать по Европе с антикоммунистическими лекциями.
Ганс Фриче
Возмущение Москвы вызвало и оправдание Ганса Фриче, одного из ведущих сотрудников рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса. Судьи в Нюрнберге пришли к выводу, что Фриче был попросту «птицей невысокого полёта», – в силу служебного положения он не мог отвечать за преступления режима.
Однако советская сторона напомнила, что до 1942 года Фриче руководил всей немецкой прессой (2300 газет), а на второй год Великой Отечественной войны стал «главнокомандующим германским радио». Пропаганда же была одним из инструментов, позволивших гитлеровцам «подготовить и осуществить массовые военные преступления». Фриче знал о планомерном уничтожении советских военных комиссаров, а также евреев на оккупированных территориях. В конце войны он оправдывал «террористические» атаки с помощью ракет «Фау-1» и «Фау-2».
Рудольф Гесс
Рудольф Гесс, бывшая «правая рука» Гитлера, был приговорён к пожизненному заключению, а не казнён вместе с другими соратниками по партии. Не исключено, что на решение судей повлияло состояние его здоровья. Гесс жаловался на плохое самочувствие, потерю памяти и периодически высказывал мистические идеи. Американский психиатр Густав Джильберт охарактеризовал его как «истерическую и шизоидную личность».
В «Особом мнении» Никитченко особенно подчёркивалась преступность самого известного поступка Гесса – его отлёт в Англию в 1941 году для переговоров. Тем самым, по мнению советской стороны, секретарь фюрера рассчитывал «облегчить осуществление агрессии против Советского Союза путём временного замирения с Англией». Такая трактовка исторических событий могла показаться западным союзникам произвольной, поэтому Никитченко упоминает и другие преступления Гесса. Подсудимому было инкриминировано введение особых уголовных законов для поляков и евреев, которые фактически отменили судопроизводство в захваченных районах. Данный факт истолковывался как соучастие в преступлениях «против человечности».
Правительственный кабинет
Среди организаций гитлеровского режима Нюрнбергский трибунал признал преступными гестапо, СС, СД, а также верхушку партии НСДАП. Однако при этом судьи оправдали правительственный кабинет фюрера. Никитченко назвал это «неправильным решением». По его мнению, гитлеровское правительство являлось «руководящим штабом», разрабатывавшим преступные планы Третьего Рейха.
Перечисляя список преступных законов имперского правительства, советский представитель особенно выделил «нюрнбергские законы» против евреев.
Признавая, что правительство Гитлера заседало нерегулярно, а сам фюрер имел огромную личную власть, Никитченко считал это не «смягчающими обстоятельствами», а доказательством преступности данной организации.
Генеральный штаб и высшее командование Вермахта
Если в главной части Нюрнбергского процесса речь шла о кучке ближайших соратников Гитлера, то признание преступности военных организаций могло изменить судьбу куда большего числа лиц. Как писал бывший секретарь советской делегации на Нюрнбергском процессе Аркадий Полторак, каждый из 107 оставшихся в живых немецких фельдмаршалов и генералов мог бы быть наказан за одну принадлежность к Генштабу. Данное число было бы ещё больше, если бы судьи признали вину высшего командования германских вооружённых сил (ОКВ). Но этого не произошло.
Объясняя ошибочность такого решения, советская сторона отмечала, что военные были посвящены в «наиболее засекреченные планы гитлеровского руководства». Никитченко напомнил, что своим преемником Гитлер назначил не кого-то из партийцев, а гроссадмирала Дёница, командовавшего военно-морским флотом.
Немецким генералам припомнили их директивы об уничтожении мирных жителей и военнопленных. В отношении последних, например, действовал приказ под названием «Мрак и туман» – он предполагал смертную казнь за побег из лагеря (что считалось неподсудным по международным конвенциям). Вермахт был соучастником зверств эсэсовцев. Отдельные командиры, кроме того, разрешали солдатам «жестокое и справедливое мщение» в отношении евреев, а также допускали ведение войны с нарушением международных правил. Исходя из этого, советская сторона называла генштаб и верховное командование армии Гитлера «очень опасной преступной организацией».
Остаётся добавить, что позиция СССР вызвала сочувствие у ряда СМИ и политических сил на Западе. В самой Германии оправдание Папена, Шахта и Фриче спровоцировало акции протеста.
Источник:
© Русская Семерка
