Дом с призраками
Каменный особняк в псевдорусском стиле, купленный инженером Николаем Ипатьевым, был в 1918 году реквизирован большевиками. Его подвал стал последним пристанищем для Николая II и его семьи. После ухода красных из города дом успел побывать и в руках прежнего владельца, и у колчаковцев.
В советское время его судьба была парадоксальной. Сначала здесь устроили Музей Революции, и у стены подвала, где произошёл расстрел, охотно фотографировались экскурсанты. Позже, в 1930-е, линию сменили: экскурсии прекратили, а в доме разместили Антирелигиозный музей. В последующие годы в нём квартировали то учебные заведения, то архив, а во время войны даже хранились эвакуированные ценности Эрмитажа.
К 1970-м годам дом, получивший статус памятника, казалось, обрёл спокойную судьбу. Но именно тогда, на фоне растущего на Западе интереса к судьбе Романовых, к нему стало проявляться тихое, неофициальное паломничество. В дни памяти у стен дома появлялись свечи, люди крестились. Для власти это стало тревожным сигналом.
Секретная записка Андропова
В этом статусе Ипатьевский дом и пребывал летом 1975 года, когда председатель КГБ Андропов обратился в Политбюро с запиской, отмеченной грифом «секретно». В ней было сказано: «Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.
Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города ... Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.
В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться и дом Ипатьева станет объектом их серьезного внимания.
В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города».
Насчет отсутствия «архитектурной и иной ценности» Андропов был неправ: каменный особняк являл собой хороший образец псевдорусского модерна, был интересно вписан в ландшафт – одноэтажный с одной стороны и двухэтажный с другой, а внутри был украшен лепниной и литьем, которые к 70-м годам ХХ века неплохо сохранились.
Тем не менее дом действительно был объектом некоего повышенного интереса части граждан. В день расстрела царской семьи у порога дома появлялись свечи, и какие-то люди крестились и кланялись у стен.
По городу поползли слухи, что ЮНЕСКО собирается сделать дом Ипатьева наряду с Освенцимом памятником человеческому варварству, что объявились наследники Ипатьева, которые намерены потребовать свое имущество и т.д. Одновременно с этим из горисполкома распространилась информация, что в порядке плановой реконструкции города будет снесен не только дом, но и весь квартал. И все же тогдашнее руководство города – секретарь обкома Рябов и председатель горисполкома Гудков -- не спешило. Дом обнесли забором, и сначала снесли надворные постройки – каретный сарай, погреб и др. Противники сноса здания находились не только среди краеведов, но и среди коммунистов – как можно уничтожить памятник революции, где понес заслуженную кару кровавый тиран?
Завершилась эта история через два года, когда новый секретарь обкома Б.Н. Ельцин распорядился выполнить приказ Политбюро. Что и было сделано в сентябре 1977 года.
Можно ли было его спасти
В своей книге «Исповедь на заданную тему» первый президент России писал о том, что здание было снесено в одну ночь, сразу после того, как он получил секретный пакет из Политбюро: «Сопротивляться было невозможно ... К тому же помешать этому я не мог -- решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное соответствующим образом. Не выполнить Постановление Политбюро? Я ... даже представить себе этого не мог. Но если бы даже и ослушался — остался бы без работы ... А новый первый секретарь обкома, который бы пришел на освободившееся место, все равно выполнил бы приказ».
Ельцина иногда обвиняют в излишнем рвении, дескать, вот Рябов же не спешил с выполнением приказа из Москвы, и ничего, не сняли и даже пошел на повышение. Говорят и о том, что никакого «секретного пакета», адресованного лично Ельцину не было (этот документ действительно, так и не обнаружен в архивах), а просто Борис Николаевич по своей инициативе устремился выполнять распоряжение двухлетней давности.
Сказать так это или нет, теперь невозможно. Но не исключено, что приказ из Москвы все же был. Приближался 1978 год – год 110-летия со дня рождения последнего русского императора и 60-летия расстрела царской семьи. «Нездоровый интерес» к Ипатьевскому дому непременно возрос бы. Кроме того, ЮНЕСКО и в самом деле могло присвоить дому статус объекта всемирного наследия, а тогда снести это здание без серьезных имиджевых потерь для страны было бы невозможно.
Словом, письменно ли, устно ли, но, судя по всему, Борис Николаевич получил распоряжение более не мешкать.
Перед сносом музейщики получили возможность вынести из дома литье и другие фрагменты декора, каковые и хранятся теперь в музее.
Снос осуществлял трест «Строймеханизация-2». Превратить добротное здание в груду мусора удалось не за одну ночь, как писал Ельцин в своей книге, а лишь за три дня, с 15 по 17 сентября. Дверные ручки, фрагменты лепнины и даже часть камешков из кладки разобрали на сувениры те, кто сносил дом и присутствовал при сносе.
