Имена героев войны 1812 года – Кутузова, Багратиона, Барклая-де-Толли, Дохтурова, Раевского, Тучкова, Давыдова – легко назовёт даже школьник. Кто-то более продвинутый вспомнит Платова, Ермолова, Милорадовича... Но многие ли знают про Карла Толя?
На войне главнокомандующий – самая заметная персона. Слава побед всегда достаётся ему. На долю же начальника штаба выпадает самая рутинная работа, и после победы он всегда остаётся в тени, в случае же поражения часто становится тем стрелочником, на которого возлагают всю вину. Между тем обычно успех в сражении – заслуга именно начальника штаба, а проигрыш – результат неумелой реализации главнокомандующим штабной диспозиции.
Впрочем, должность начальника штаба иногда бывает синекурой, а реальную работу делает его помощник, заместитель и т.п. В кампанию 1812 года при главнокомандующем Русской армией генерал-фельдмаршале М.И. Кутузове начальником штаба состоял генерал от кавалерии Л.Л. Беннигсен. Он был фигурой известной, прославился тем, что в 1807 году под Прёйсиш-Эйлау успешно отбил все атаки армии Наполеона, но прославился именно как командующий. Он и в войне 1812 года больше командовал на поле боя. Организация же штабной работы легла на плечи генерал-квартирмейстера штаба, полковника Карла Фридриховича Толя. Генерал-квартирмейстер всегда был ключевой думающей персоной в русских штабах, «мозгом» армии. Немецкий стратег Карл Клаузевиц, служивший в 1812 году в Русской армии, описывал его функции так: «Начальник штаба ведает общим ведением дела, а генерал-квартирмейстер специально тактическими и стратегическими вопросами».
Толь, происходивший из дворян Эстляндской губернии и закончивший Первый кадетский корпус, был по общему признанию одним из самых образованных и интеллектуальных высших офицеров Русской армии, большой профессионал штабного дела. Клаузевиц, близко знавший Толя, описывал его так:
«Полковнику Толю было за тридцать лет [на самом деле 35]. Он выделялся как самый образованный офицер в Генеральном штабе. Он был человек довольно способный и с сильной волей. Он уже много времени занимался стратегическими вопросами и постоянно следил за всеми новинками военной литературы … Ему недоставало творческого духа для того, чтобы составить крупный план, охватывающий всю кампанию в целом. Но у него во всяком случае хватало способностей и знаний для того, чтобы удовлетворять ближайшим потребностям текущего момента и воспрепятствовать применению чересчур непригодных дедовских методов ведения операций».
В 1810 году К.Ф. Толь был отозван из действующей Дунайской армии (ведшей войну с турками) в Петербург, в квартирмейстерскую свиту императора. Там он к апрелю 1812 года разработал стратегический план кампании против Наполеона, предусматривающий отступление 1-й и 2-й русских армий вглубь страны и их последующее соединение. Как известно, именно этот план, как наиболее реальный, и осуществлялся в итоге, хотя принят он был не сразу и только под давлением обстоятельств. Впрочем, дальше соединения армий Толь не прогнозировал. Очевидно, он, как и многие военачальники, полагал, что после этого момента должно последовать генеральное сражение.
Толь составил диспозиции для всех битв, которые Русская армия дала в Отечественную войну 1812 года – Смоленской, Бородинской, Малоярославецкой (и даже для тех, которые собирались дать, но потом отказались – у Царёва-Займища и в Филях). Следует, однако, иметь в виду, что эти диспозиции касались только тактики. Стратегическими вопросами ведал главнокомандующий армией. Но в тактические вопросы – где и какое соединение разместить на поле боя, какую задачу оно должно выполнять, когда атаковать и т.д. – ни Барклай, ни Кутузов, ни Беннигсен не вмешивались, предоставив эту скрупулёзную работу Толю. Тот же Клаузевиц, например, считал большой личной заслугой Толя выбор позиции для сражения под Бородиным, указывая на то, что после прибытия Кутузова в армию невозможно было найти лучшей позиции на том пути, который ещё оставался до Москвы. Он утверждал, что в тот момент и в той обстановке вряд ли было можно составить лучший план.
Толь занимал должность генерал-квартирмейстера и во время Заграничного похода Русской армии, сначала в Главном штабе Александра I, потом в Главном штабе объединённой армии союзников под верховным командованием австрийского графа Шварценберга. Таким образом, его профессионализм был «международно признанным». Ещё в конце 1812 года ему был присуждён чин генерал-майора, а накануне «битвы народов» под Лейпцигом (октябрь 1813 г.) – генерал-лейтенанта. В русско-турецкой войне 1828-1829 гг., закончившейся блестящей победой русских войск, он занимал всё ту же должность генерал-квартирмейстера штаба, дослужившись до чина генерала от инфантерии.
Почему же имя Карла Толя оказалось забытым, несмотря на его вклад в разгром Бонапарта? Тут сыграли роль два обстоятельства. После его смерти, в 1850-х годах немецкий историк и дипломат Теодор фон Бернгарди издал в Дрездене четыре тома воспоминаний Толя о войне 1812 года. Эти мемуары были недоброжелательно встречены русской критикой, так как в них, по её мнению, была недостаточно отражена выдающаяся роль Кутузова и других военачальников, чтимых в России. Бернгарди даже подозревали в том, что он фальсифицировал подлинные записки Толя. Кстати, этот труд до сих пор не переведён с немецкого языка на русский.
Вторая причина заключалась в том, что Толь был, как стало принято выражаться в определенных кругах, «контрреволюционером» и «реакционером». Он был не только теоретиком, но и практиком военного дела. Во время восстания на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года Толь находился в свите Николая I и уговаривал его выдвинуть против мятежных полков артиллерию на прямую наводку. Декабристы, как известно, были разбиты именно таким способом.
Источник:
© Русская Семерка
