Печально известное Главное управление лагерей (ГУЛАГ) прекратило существование в 1956 году. Однако в советской системе исполнения наказаний продолжали функционировать несколько лагерей, в которых содержались политические заключённые. В конце 1980-х годов, на волне горбачёвской перестройки, они попали в поле зрения не только советской, но и международной общественности.
Сталинское «наследие» для «политических»
В «эпоху застоя» проблема содержания политзаключённых в СССР стояла уже не столь остро, как в 1930-50-х годах. Тем не менее в стране выявлялось немало диссидентов – главным образом правозащитников, активистов еврейского движения за эмиграцию из СССР, националистов и сепаратистов из западных республик.
В 1972-1974 годах лагеря, где отбывали наказание инакомыслящие, остались только в Пермской области – они носили названия Пермь-35, Пермь-36 и Пермь-37 (пермский треугольник»). Однако появились эти учреждения не «с нуля».
«История Пермского края тесно связана с историей ГУЛАГа, – отмечает историк Леонид Обухов, автор книги «Пермь-36. Предыстория». – С некоторой долей условности можно сказать, что ГУЛАГ зародился здесь, и здесь же он и закончился».
Пермь-36 – это бывшая лесозаготовительная исправительно-трудовая колония No6 (ИТК-6), численностью до тысячи человек. Она возникла в 1942 году в окрестностях деревни Кучино. В сталинское время политических заключённых здесь почти не было, контингент состоял из осуждённых за бытовые преступления. Назначение лагеря изменилось в 1953 году, когда его сделали «ментовской зоной» – специализированной колонией для экс-сотрудников правоохранительных органов.
Другой лагерь, Пермь-35 (он же зона ВС389/35) возник на базе инфраструктуры непостроенной гидроэлектростанции на реке Чусовой.
«ГУЛАГ» 70-80-х годов
В лагеря «пермского треугольника» лиц, осуждённых за антисоветскую агитацию, перевели в соответствии с приказом министра внутренних дел СССР Николая Щёлокова от 14 января 1972 года. Возможно, власти выбрали для этой цели Пермскую область из-за её труднодоступности – сюда сложнее было добираться родственникам диссидентов.
Среди тех, кто отбывал срок в лагерях под Пермью, называют писателей-диссидентов Владимира Буковского и Льва Тимофеева, украинского поэта, номинанта на Нобелевскую премию Василя Стуса и многих других известных людей. Самым знаменитым узником «Пермского треугольника» в 1980-х годах стал активист сионистского движения Натан Щаранский (будущий министр в правительстве Израиля).
Пермские лагеря были огорожены тройной оградой, в них имелись бараки для проживания и рабочие цеха. Политзаключённые должны были носить полосатые робы. В случае неповиновения диссидентов сажали в штрафные изоляторы. Однако сложнее было выдерживать не физические лишения, а моральное давление и постоянную слежку.
«Когда я оказался в «Перми-36», то увидел, что это, конечно, разительно отличалось от того, что было описано у Солженицына, – рассказывал филолог Михаил Мейлах. – ГУЛАГ заката советской власти совсем не похож на ГУЛАГ сталинской эпохи. Внешне менты, как мы их называли, вели себя с нами даже вежливо, обращались на «Вы» (цитируется по изданию snob.ru).
Освобождение политзаключённых
В 1986 году Михаил Горбачёв заявил в интервью западной прессе: «За убеждения у нас не судят». Генсек, мягко говоря, лукавил. Достаточно сказать, что «Список политзаключённых СССР», составленный в ту пору политэмигрантом Кронидом Любарским, насчитывал 745 человек. Правда Любарский учитывал не только тех, кто сидел за антисоветскую агитацию (статья 70) или клевету на советский строй (статья 1901), но и диссидентов, осуждённых по сфабрикованным уголовным делам.
Тем не менее лёд тронулся. Горбачёв нуждался в дипломатической поддержке со стороны капиталистических держав, а политзаключённые лишь осложняли «повестку дня». В декабре 1986 появилась комиссия для пересмотра судебных решений за антисоветскую агитацию, а через пару месяцев узники совести стали выходить на свободу в соответствии с указами Президиума Верховного Совета СССР. Как докладывал 11 февраля 1987 года начальник управления информации МИДа Геннадий Герасимов, на свободу вышло 140 политзаключённых, ещё столько же стояло «на пороге лагерей».
Чтобы увидеть последний оставшийся лагерь Пермь-35, на Урал зачастили иностранцы. В 1988 году журналист газеты New York Times встретился здесь с 40-летним физиком Александром Голдовичем, который был пойман при попытке сбежать на лодке в Финляндию. С собой беглец прихватил плёнку с фильмом, показывающим «негативные сцены советской жизни». По словам Голдовича, узников стали лучше кормить, но «пытка голодом сменилась пыткой холодом». В том же году колонию посетил американский конгрессмен Кристофер Смит. А в 1990 году «последних зэков ГУЛАГа» запечатлел на камеру французский фотограф Пьер Перрин.
Ликвидация «политлагерей»
О том, когда вышли на свободу последние политзаключённые, источники говорят по-разному. Некоторые утверждают, что это произошло в 1988 году (согласно отчёту КГБ, тогда на свободу вышли 137 человек). Но амнистия касалась лишь осуждённых по четырём статьям УК РСФСР.
Сразу после провала Августовского путча 1991 года диссиденты обратились с просьбой к президенту России Борису Ельцину о «полном и безотлагательном» освобождении товарищей по несчастью.
Десяток последних узников, отбывавших наказание за измену родине, получили свободу уже после распада СССР, в феврале 1992 года. На одной из стен в бывшей Перми-35 есть надпись: «Отсюда уходили на волю последние политические заключённые коммунистического режима». Но, вопреки утверждениям ряда источников, лагерь не закрылся, Он по сей день работает как колония особого режима ИК-35. О «политическом» прошлом сообщает небольшая экспозиция. А на месте лагеря Пермь-36, закрытого в 1987 году, спустя 10 лет появился музей истории политических репрессий – он также продолжает работу.
Источник:
© Русская Семерка
