По характеру своей деятельности несколько тысяч ленинградцев, так или иначе, имели отношение к распределению провизии в окруженном городе. Однако далеко не все из них отличались высокими моральными устоями, а потому без угрызения совести обворовывали голодающих людей, чтобы потом им же продать образовавшиеся излишки. Партийная номенклатура, продавцы, работники столовых и спекулянты обманным путем сконцентрировали в своих руках столько еды, что не только не знали мук голода, но даже могли выкидывать ее за ненадобностью.
Елисеевский гастроном
Официально главный гастроном Ленинграда, Елисеевский магазин, во время блокады был закрыт, но по рассказам работавшей в нем Нины Спировой в голодные годы он представлял собой царство изобилия, благами которого пользовались привилегированные слои населения.
Слова блокадницы подтверждает и историк Никита Ломагин, который пояснил, что в документальных актах, составленных Продовольственной комиссии Военного фронта Ленфронта, эта торговая точка значилась под названием «Гастроном №1».
Заколотив фасадные окна и центральный вход, выходящие на Невский проспект, руководство города создало иллюзию, что он не работает, хотя внутри его располагался секретный спецраспределитель, функционировавший всю войну.
Полки этого продуктового рая ломились от свежего мяса, фруктов, шоколада, конфет, консервов, кофе, алкогольных товаров и ассортимента колбасных изделий, а отовариться в нем могли только люди из специального списка.
В него входили руководители всех предприятий и учреждений города, ученые и представители творческой интеллигенции, которые проникали в гастроном через черный вход со стороны Малой Садовой улицы.
Чтобы избежать ненужных очередей у стен магазина и не вызывать недоумение по этому поводу у голодавших горожан, спецраспределитель работал по особой схеме. Каждый человек из заветного списка, насчитывавшего не одну сотню лиц, должен был явиться за товаром в строго оговоренное время, так, чтобы случайно не вызвать ажиотажа.
Партработники
Интересные факты о жизни партийной номенклатуры в окруженном врагом городе всплывают в книге Игоря Богданова «Ленинградская блокада от А до Я».
В этом издании, в параграфе, посвященном спецснабжению, историк пишет об имевших место партийных застольях, на которых никто не вел счет количеству блюд и алкогольных напитков. Проведя кропотливую работу в архивах, он так и не обнаружил данных, свидетельствовавших о голодной смерти хотя бы одного представителя власти Ленинграда, зато нашел записи из дневника Николая Рибковского, служившего в те годы инструктором отдела кадров горкома ВКПб.
Из первой заметки, датированной декабрем 1941 года, становится очевидным, что проблем с питанием он не испытывал, кушая на завтрак кашу с маслом с двумя стаканами сладкого чая, на обед — суп, а на ужин непременно мясное второе.
Еще больше удивляет его следующая пометка, которая была сделана им в марте 1942 года, когда он пребывал в стационаре горкома. Сравнив его с прелестным домом отдыха, Рибковский подробно описал свой ежедневный рацион, состоявший из мяса птицы, баранины, разнообразных рыбных блюд, колбасы, сыра, балыка, икры, пирожков, сливочного масла, чая, кофе, какао, вина, портвейна, а также хлеба черного и белого по 300 г каждого сорта на человека.
Фальшивые карточки
Избыток съестных провиантов в блокадном Ленинграде наблюдался у дельцов, умело подделывавших продуктовые карточки.
К разряду таких людей относились слывшие на заводе добропорядочными работниками тыла товарищи Зенкевич и Заломаев, взявшие к себе в подельники уборщицу типографского цеха.
На обрезках выносимых ею оттуда бумаг при помощи отработанных литер они три месяца подпольно печатали фальшивые карточки, которые отоваривали в надежной торговой точке. В результате аферы мошенники обзавелись настоящим складом продуктов, в котором насчитывалось 200 банок консервов, 800 кг мяса, 100 кг сахара, десятки килограммов макарон и круп, сотни пачек папирос, 600 бутылок водки и четыре тонны хлеба.
Грабёж голодающего населения продолжался до тех пор, пока их не арестовали сотрудники ОБХСС. Не удалось избежать возмездия и дельцу по фамилии Холодков, который, попавшись на подобном деле, был осужден военным трибуналом на смерть.
Столовые работники
Не переводились продукты еще у одной категории ленинградцев — недобросовестных работников столовых, на которых рядовые горожане неустанно писали жалобы в Управление НКВД.
В одном донесении значилось, что «хорошо живут те, кто в столовых, в магазинах и на хлебозаводах работают, а нам приходится помногу времени тратить, чтобы получить мизерное количество пищи», в другом отмечалось, что паек на человека полагался нормальный, однако «дело в том, что в столовой крадут много. Если бы нам давали на руки сухой паек, то мы были бы сыты. А то питаемся в столовой и всего, что положено, не получаем».
Каждая кухарка в блокадном Ленинграде превращалась из обычного человека в вершителя судеб, руководствовавшегося в принятии решений только собственной совестью: честные не воровали у голодающих, а авантюрных аферистов не могли остановить даже примеры многочисленных арестов за подобные преступления.
Спекуляции на костях
Вовремя сориентировавшиеся по ситуации проворные воротилы, когда основная масса населения в эйфории штурмовала военкоматы, ринулись в продовольственные магазины, скупив непортящиеся продукты первой необходимости. Этот запас растительного масла и сахара, муки и консервов вместе с блатом и связями в товарораспределительных инстанциях способствовал тому, что в блокадном Ленинграде образовалась каста спекулянтов.
Орудуя на черном рынке, они меняли еду на драгоценности, предметы интерьера, вещи, с каждым днем заламывая за нее все большую цену.
Всего за тяжелые дни блокады сотрудниками ОБХСС было привлечено к уголовной ответственности 14 545 спекулянтов, у которых в общей сложности изъяли золотых монет на сумму 73 420 рублей, 3284 штук золотых часов, 1255 кг золотых изделий, 23 317 736 наличных рублей и 4 081 600 рублей в облигациях госзайма.
В числе наиболее циничных перекупщиков значился заведующий небольшого магазинчика на Московском рынке — Далевский, на складе которого оперативниками был обнаружен центнер неучтенных продуктов, а в крошечной коммунальной квартире несметные богатства: антиквариат, хрусталь, картины, фарфор, ордена, золотые монеты, драгоценные камни.
Большой резонанс произвело разоблачение банды Рукшина, пособники которого, сплошь выходцы из династий ювелиров, покупали по заниженным ценам или меняли на товар золотые изделия, а потом перепродавали их спекулянтам.
Не менее масштабными были доходы гражданина Каждана, сумевшего нелегально привести в Ленинград партию афганского риса и до поры сбывать его спекулянтам через фотоателье Яши Финкеля. Милиционеры, участвовавшие в обыске его квартиры, были поражены количеству хранившихся в ней богатств. Но настоящий шок вызвала детская кроватка, в которой малыш лежал на двух матрас: один был набит 700 тыс. советских рублей, а другой 360 тыс. американских долларов.
Источник:
© Русская Семерка
