Всеобщая уравниловка и товарный дефицит в СССР мало кому позволяли достичь желаемого уровня благосостояния. Только горбачевское время с его новыми возможностями для предпринимательства и увеличения импорта предоставило предприимчивым гражданам шанс зарабатывать и тратить немалые суммы на предметы роскоши.
Рынок роскоши
Роскошью даже в позднем СССР считались совершенно банальные для современного человека вещи: посуда, предметы гардероба, мебель, бытовая техника, автомобили. Даже имея нужную сумму, что-то по-настоящему стоящее зачастую можно было приобрести только по блату или при очень большом везении. Нередко это были товары зарубежного производства, многие из которых по стоимости равнялись месячной зарплате советского гражданина или значительно превышали ее. В 1986-89-м годах средний размер оплаты труда в СССР составлял от 200 до 250 рублей, в 1990-м он превысил 300 рублей. Это не так много, учитывая, что даже цена на финские сапоги стартовала от 100 рублей.
Культовым в СССР являлся чайный или кофейный сервиз «Мадонна». Обладать фарфором из ГДР для многих считалось верхом роскоши. Стоимость такого набора высококачественной посуды доходила до 180 рублей. Его размещали на самом видном месте – в стенке, желательно югославского производства. Стоимость полного комплекта стенного шкафа из Югославии составляла примерно 800 рублей.
Особое место в списке дорогих покупок отводилось бытовой технике. Желанным в любой советской квартире был холодильник «Зил-Москва» по цене 330 рублей, стиральная машина «Вятка-автомат» за 400 рублей и цветной телевизор «Рубин» стоимостью 685 рублей. Вторая половина 1980-х запомнилась советским гражданам появлением кассетных видеомагнитофонов. «Электроника ВМ-12» – аппаратура отечественного производства, созданная по японским технологиям, стоила немыслимые 1200 рублей. Но на полках магазинов она не залеживалась. Сами же японские бренды «Panasonic» и «Sony» раскупались не менее быстро, несмотря на заоблачную цену – от 3 тысяч рублей.
Личный автомобиль был вожделенной и трудноосуществимой мечтой советского гражданина вплоть до распада СССР. Даже обладая суммой в 5-10 тысяч рублей его было не так просто заполучить. Значительная часть отечественных авто шла на экспорт, и чтобы законно купить личное средство передвижения необходимо было ждать несколько лет. Очереди не было разве что на «Запорожцы», но и их порой не хватало, чтобы удовлетворить спрос. Выходом из положения была покупка подержанной машины несмотря на то, что вторичного рынка в СССР как такового не существовало.
Обладателями иномарок в СССР долгое время были ограниченные категории населения: дипломаты, артисты, чиновники, спортсмены, летчики. Импортные авто хлынули на советский рынок только в 1990-м году. Одной из первых ласточек была партия в 100 автомобилей «Мазда-323», доставленных в порт Владивостока. Машины были дизельные и леворульные, под европейского покупателя. Цена стартовала от 16600 руб. Первоочередным правом покупки такой машины обладали передовики производства.
Со второй половины 1980-х у любителей яхтенного спорта появилась наконец возможность покупать собственные яхты. В СССР яхты производились с середины 70-х в количестве не более сотни единиц в год. Было всего две марки: «Ассоль» за 4750 рублей и «Нева» за 6130 рублей. Так или иначе до конца существования Советского Союза большинство из примерно 35 тысяч советских яхтсменов своих яхт не имело.
Первый миллионер
До начала перестройки большие деньги законно могли зарабатывать не просто предприимчивые люди, а те, кто имел связи с партийной номенклатурой. Таким был Артем Тарасов, обычный советский инженер, который во время отдыха в Абхазии в 1980 году познакомился с дочерью первого секретаря Московского горкома КПСС Виктора Гришина. Молодой человек обратил внимание, что Ольга, так звали девушку, и ее муж откровенно скучали на правительственной даче и предложил им насыщенную программу проведения досуга.
Вскоре Тарасов сблизился с представителями высшей партийной элиты и стал быстро продвигаться по карьерной лестнице. В 1985 году его назначают на должность главного инженера Управления капитального строительства Моссовета, однако амбициозного мужчину не удовлетворяло его финансовое положение с уровнем дохода в 240 рублей. В помощь пришел «закон о кооперации», который давал возможность заниматься несколькими видами деятельности и извлекать из этого прибыль.
Предприниматель поочередно создает брачное агентство, фирмы по ремонту импортной техники и продажи компьютерных программ, службу носильщиков в аэропорту. Позднее Тарасов договаривается с одним из кременчугских заводов о приобретении отходов нефтепродуктов, из которых можно было получить мазут и продавать его за рубеж. В СССР эти отходы были никому не нужны и их просто сливали в отстойные ямы.
«Мы нашли зарубежного покупателя, – пишет Тарасов в своих воспоминаниях, – и первый танкер благополучно ушел. За тридцать тысяч тонн нам выплатили почти миллион долларов, на которые тут же были закуплены подержанные «Мерседесы» для службы аренды автомашин в аэропорту Шереметьево. Тогда на Тарасова Прокуратура завела уголовное дело, связанное с контрабандой нефтепродуктов. Однако, когда выяснилось, что в этом бизнесе замешан КГБ, дело прекратили.
Всего на предприятии, занимавшемся торговлей нефтепродуктами, работало около 300 человек, его годовой оборот составлял 15 млн долларов. Часть прибыли шла на закупку дефицитных товаров народного потребления. В это же время Тарасов создает кооператив «Техника», где его официальная месячная заработная плата на 1989 год составляет 3 млн рублей. Бизнесмен становится первым легальным миллионером в СССР.
Не хуже аристократа
Еще одним официальным миллионером в СССР был Виктор (настоящее имя Виталий) Луи – профессиональный журналист, чья деятельность была тесно связана с органами госбезопасности. В юности работал в составе обслуживающего персонала различных иностранных посольств в Москве, занимался мелкой фарцовкой. Был арестован за спекуляцию, однако сумел пристроиться и в местах лишения свободы, выступая в роли снабженца лагерного начальства. Долго в лагерях ему просидеть не пришлось. По некоторым данным, там он был завербован сотрудниками КГБ.
Поговаривают, что Луи прощались любые прегрешения, так как его протеже был сам Юрий Андропов. Платили Луи за его деятельность щедро и, пользуясь благосклонностью власти, он мог себе позволить вести жизнь типичного западного миллионера. Зарабатывал журналист действительно много. Основным источником его доходов была продажа ценной информации на Запад: там за сенсации из-за «железного занавеса» платили в валюте.
Луи, к примеру, продал западным СМИ ряд видеозаписей Андрея Сахарова, сделанных в ссылке в Горьком. За этот 18-минутный материал телекомпания American Broadcasting Company заплатила 25 тысяч долларов. Перекочевала с подачи предприимчивого журналиста на Запад и публикация допросов Матиаса Руста, немецкого пилота-любителя, совершившего в возрасте 18 лет перелет на легкомоторном самолете из Гамбурга в Москву. За эту информацию Виктор Луи получил от одного из немецких журналов сумму с пятью нулями, то есть сотни тысяч марок.
Журналист в своих кругах слыл большим педантом, проводя время в духе английского аристократа. По замечанию многих, этот образ Виктору навязала его жена, подданная британской короны Дженифер Маргарет. Жил Виктор на очень широкую ногу, даже несмотря на то, что в Москве не было законных возможностей потратить огромные суммы. В советской столице он имел три квартиры с огромным метражом, в их числе четырехкомнатные апартаменты в сталинском доме на Котельнической набережной. В подмосковной Баковке в его распоряжении была роскошная вилла с бассейном, теннисным кортом и садом, уставленным скульптурами Эрнста Неизвестного. В самом загородном имении хранилась коллекция дорогих вин, коньяков и антиквариата.
Там же Луи держал своей элитный автопарк, в разное время состоявший из Mercedes-Benz, Volvo, Porsche, Ford Mustang, Land Rover, BMW, Oldsmobile, Bentley. Коллекционер не уставал повторять: «У меня импортных машин больше, чем у Брежнева». Впоследствии значительная часть его автопарка погибла в пожаре, хотя Луи и сделал вид, что не очень расстроился. С его слов, за понесенный ущерб была положена солидная страховка. В 1989 году журналиста постигла еще одна напасть: ему срочно понадобилась пересадка печени. Трансплантацию провели в одной из частных британских клиник, обошлась операция Луи в 40 тысяч английских фунтов стерлингов: почти столько же запросили у него за реставрацию Bentley. Однако здоровье советского аристократа было уже серьезно подорвано – жить ему оставалось три года.
Вперед к капитализму
Рядовой советский гражданин таких возможностей приобретать квартиры и дома как Виктор Луи не имел, даже если он обладал достаточной суммой. Да, человек мог построить свой дом, но выставить его на продажу законного права не имел, так как его жилище стояло на земле, принадлежавшей государству: за незаконную сделку он мог загреметь в тюрьму на несколько лет. Официального рынка продажи и покупки жилья и недвижимости в СССР не существовало.
Все изменилось 6 марта 1990 года, когда Горбачев подписал принятый Верховным советом СССР закон «О собственности в СССР». Теперь частный собственник получил право распоряжаться своей собственностью (движимым и недвижимым имуществом) по своему усмотрению – продавать, дарить, завещать. С этого времени за относительно небольшие деньги стали активно скупаться и приватизироваться квартиры в самых престижных районах Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Очень скоро цена на них вырасла в десятки раз.
2 апреля 1990 года стало еще одним знаковым событием на пути к рынку. В этот день была учреждена первая в СССР биржа, после чего страну охватил биржевой бум. В течение года одна за другой возникло еще порядка 800 бирж. Целью этого нововведения была организация реального рыночного товарооборота, за основу которого бралось текущее соотношение спроса и предложения на товар.
В Москве к октябрю 1991 года торговало уже более 2000 брокеров, при том, что стоимость брокерского места достигала 250 тысяч рублей. Товарооборот одной из ведущих бирж страны – Российской товарно-сырьевой биржи – составлял 150 млн рублей и должен был скоро побить планку в 1 млрд рублей. Главный управляющий биржи Константин Боровой тогда заявил: «Вы знаете, это фантастика, у нас нет проблем. Мы такое богатое сообщество, которое способно решить любые проблемы».
Однако член Союза писателей, Валерий Яковлевич Тарсис был иного мнения о происходящем в стране: «Бесстыдство властей доходило до беспримерной наглости. Народ жил впроголодь, а газеты писали об изобилии ... Когда смотришь на мир раскрытыми глазами ... ясно видишь эту нехитро сплетенную ложь».
Источник:
© Русская Семерка
