«Не морочьте мне голову такой ерундой»: чем так удивил Берия лучшего разведчика-«ликвидатора» СССР

Берия и Судоплатов встречались лишь несколько раз, но их судьбы тесно связаны. Павел Анатольевич исполнял особоважные поручения наркома внутренних дел.

Напряженные дни

В 1938 году обстановка в Москве была напряженной, особенно для представителей силовых ведомств. Сергей Шпигельглас, заместитель начальника закордонной разведки НКВД, избегал встреч с друзьями, опасаясь политических решений в свою сторону. Секретарь генерального комиссара госбезопасности Николая Ежова даже покончил с собой во время прогулки по Москве-реке. Все сотрудники здания на Лубянке вели себя сдержанно и избегали разговоров, так как в НКВД действовала специальная проверочная комиссия из ЦК.

Ежов стал более угрюмым и замкнутым. В апреле был арестован нарком водного транспорта Николай Пахомов, а его место занял глава госбезопасности – для Ежова это был плохой знак. В августе ситуация стала еще хуже, когда заместителем Ежова стал Лаврентий Берия, который ранее занимался экономикой в Грузии, а не политикой.

Бывший руководитель подразделений НКВД и НКГБ Василий Рясной вспоминал, что сразу после назначения Берия вызывал сотрудников к себе в кабинет и задавал им один вопрос: "Кто, по вашему мнению, ведет себя не по-человечески?". Это свидетельствовало о многом, по словам Рясного.

17 ноября 1938 года было принято Постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия", которое начало процесс ареста высокопоставленных чекистов. Всех сняли с должностей, кроме Ежова, так как он был слишком известной фигурой и пока не подвергался преследованиям.

«Я решил, что настала моя очередь»

Судоплатов рассказывал как в тот напряженный ноябрь 1938 года ему позвонил начальник секретариата Иностранного отдела НКВД Козлов. В его голосе звучало заметное волнение: «Павел Анатольевич, вас срочно вызывает к себе первый заместитель начальника Управления госбезопасности товарищ Меркулов». Потом добавил: «Только что арестованы Шпигельглас и Пассов».

Залман Пассов в 1938 году занимал пост начальника внешней разведки НКВД. Это он несет ответственность за проведение «польской операции» НКВД в 1937–1938 годах, отметившейся арестами, пытками и расстрелами граждан Польши, а также, уже на посту заместителя начальника 3 отдела НКВД, так называемыми «национальными операциями», проводившимися на всей территории СССР.

Если уж таких людей не оставляла без внимания карательная машина, то меня уж точно загребут, – примерно так рассуждал Судоплатов. «Я решил, что настала моя очередь», – читаем мы в воспоминаниях оперативника. Крайне встревожена была и его супруга.

У Меркулова Павел Анатольевич долго не задержался и проследовал в кабинет самого Берии. Однако замглавы НКВД лишь поинтересовался деталями операции по ликвидации лидера украинских националистов Евгения Коновальца, которая была успешно осуществлена Судоплатовым 23 мая 1938 года. После чего Берия сообщил, что Судоплатов назначен руководителем иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР.

«Не морочьте мне голову такой ерундой»

Берия ввел Судоплатова в курс новых обязанностей. Ему, уже на посту начальника закордонной разведки, предстояло разобраться с делами арестованных чекистов (как гласило обвинение, «за обман партии»), в первую очередь Шпигельгласа и Пассова.

Судоплатов на это заметил, что он не может войти в кабинет Пассова, так как он опечатан. «Не морочьте мне голову такой ерундой. Вы не школьник, чтобы задавать детские вопросы!», – таким был ответ вспыльчивого Берии. И вскоре Павел Анатольевич уже сидел в кабинете бывшего главы внешней разведки, дотошно разбирая накопившуюся документацию.

Среди многочисленных материалов оперативник обнаружил и те, которые касались личного его. Например, представление в ЦК ВКП(б) и Президиум Верховного Совета о награждении орденом Красного Знамени за выполнение важного правительственного задания за рубежом в мае 1938 года (речь об упомянутой выше ликвидации Коновальца). Многие из документов были подписаны Ежовым, судьба которого была уже предрешена.

Когда Судоплатов отнес бумаги, где значилась его фамилия, Меркулову, тот порвал их прямо на глазах у изумленного чекиста. Позднее Павел Анатольевич понял, насколько дальновидным было решение его непосредственного начальника. «Если бы был подписан приказ о моем назначении, то я автоматически согласно Постановлению ЦК ВКП(б) подлежал бы аресту как руководящий оперативный работник аппарата НКВД, которому было выражено политическое недоверие», – писал он позднее.

Работа в аппарате НКВД закипела. Берия устроил тщательную проверку всех оперативных работников разведки, чтобы выявлять «изменников и авантюристов». Через три недели Судоплатов был понижен до поста начальника испанского отделения. За ним тоже был установлен негласный надзор: предполагалось, что его квартира прослушивается. Жена тогда предложила Павлу Анатольевичу называть между собой Берию князем Шадиманом – по имени персонажа романа Анны Антоновской «Великий Моурави», в котором рассказывалось о реальном историческом лице Георгии Саакадзе, павшем в борьбе за власть между грузинскими феодалами.

Новые получения

На какое-то время Берия про Судоплатова забыл. Именно в этот период над ним нависла угроза ареста. Один из сослуживцев Судоплатова Гукасов предложил на партсобрании рассмотреть вопрос о его «подозрительных связях». Павел Анатольевич, как опытный работник НКВД, уловил, что это связано не с политическим заказом, а с некими внутренними счетами.

Неизвестно, чем бы дело закончилось, но в марте 1939 года Судоплатова к себе вызвал Лаврентий Берия. Сначала он шутливо обвинил оперативника в том, что тот бездельничает, а затем предложил поехать к Сталину. В кабинете у вождя Судоплатов получил новое задание: нужно было убрать Льва Троцкого, который скрывался в Мексике. Как известно, эта операция, разработанная Павлом Судоплатовым, увенчалась успехом 21 августа 1940 года.

Во время Великой Отечественной войны Судоплатову также пришлось тесно сотрудничать с Берией. В частности, по инициативе Павла Анатольевича из тюрем и лагерей было выпущено на свободу немало ранее репрессированных советских разведчиков, так как страна испытывал острую нехватку квалифицированных оперативников. «Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос: — Вы уверены, что они нам нужны? — Совершенно уверен, — ответил я», – вспоминал Судоплатов.

В конце 1944 года, когда Берия начал работу над «атомным проектом», Судоплатов получил задание обеспечить советских ученых новейшими разработками в области ядерной физики. И вскоре люди Судоплатова плодотворно работают в ряде стран Западной Европы и США, занимаясь агентурным добыванием и обобщением материалов по атомной проблематике.

После ареста Берии в июле 1953 года репрессиям подверглись его ближайшие соратники: министр государственного контроля СССР Всеволод Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР Богдан Кобулов, начальник 3-го управления МВД СССР Сергей Гоглидзе. Все они, как и Лаврентий Берия, были обвинены в государственной измене и расстреляны 23 декабря 1953 года.

21 августа 1953 года был арестован и генерал-лейтенант Павел Судоплатов в собственном кабинете на Лубянке как «пособник Берии» по обвинению в заговоре. Впрочем, судьба была более милостива к Павлу Анатольевичу. За 10 лет, проведенных во Владимирской тюрьме, он перенес 3 инфаркта, ослеп на один глаз, но выжил и закончил свой жизненный путь уже после распада СССР – в далеком 1996 году.