«Не морочьте мне голову такой ерундой»: чем Берия удивил главного сталинского «ликвидатора» Судоплатова
В 1938 году атмосфера в здании на Лубянке была сродни предгрозовой. Шла "ежовщина" — волна репрессий, не щадившая и самих чекистов. Заместитель начальника разведки Сергей Шпигельглас практически перестал появляться на людях, а секретарь наркома Ежова и вовсе совершил суицид. В это пекло и вошел Лаврентий Берия, назначенный в августе заместителем Ежова.
«Я решил, что настала моя очередь»
Именно в этот напряженный ноябрь Павлу Судоплатову, опытному оперативнику, позвонил взволнованный начальник секретариата: «Вас срочно вызывает Меркулов. Только что арестовали Шпигельгласа и Пассова». Для Судоплатова это был однозначный сигнал. «Если уж таких людей арестовывают, то меня уж точно загребут», — подумал он. В мемуарах он напишет лаконично: «Я решил, что настала моя очередь».
Встреча с Берией, однако, оказалась неожиданной. Новый замнаркома не стал устраивать допрос, а лишь детально расспросил об успешной ликвидации лидера украинских националистов Коновальца, которую Судоплатов блестяще провел несколькими месяцами ранее. В конце беседы Берия сухо сообщил о назначении Судоплатова на пост начальника иностранного отдела.
«Не морочьте мне голову такой ерундой»
Берия ввел Судоплатова в курс новых обязанностей. Ему, уже на посту начальника закордонной разведки, предстояло разобраться с делами арестованных чекистов (как гласило обвинение, «за обман партии»), в первую очередь Шпигельгласа и Пассова.
Судоплатов на это заметил, что он не может войти в кабинет Пассова, так как он опечатан. «Не морочьте мне голову такой ерундой. Вы не школьник, чтобы задавать детские вопросы!», – таким был ответ вспыльчивого Берии. И вскоре Павел Анатольевич уже сидел в кабинете бывшего главы внешней разведки, дотошно разбирая накопившуюся документацию.
Какие секретные обряды существовали в секте хлыстов
Среди многочисленных материалов оперативник обнаружил и те, которые касались личного его. Например, представление в ЦК ВКП(б) и Президиум Верховного Совета о награждении орденом Красного Знамени за выполнение важного правительственного задания за рубежом в мае 1938 года (речь об упомянутой выше ликвидации Коновальца). Многие из документов были подписаны Ежовым, судьба которого была уже предрешена.
Когда Судоплатов отнес бумаги, где значилась его фамилия, Меркулову, тот порвал их прямо на глазах у изумленного чекиста. Позднее Павел Анатольевич понял, насколько дальновидным было решение его непосредственного начальника. «Если бы был подписан приказ о моем назначении, то я автоматически согласно Постановлению ЦК ВКП(б) подлежал бы аресту как руководящий оперативный работник аппарата НКВД, которому было выражено политическое недоверие», – писал он позднее.
Работа в аппарате НКВД закипела. Берия устроил тщательную проверку всех оперативных работников разведки, чтобы выявлять «изменников и авантюристов». Через три недели Судоплатов был понижен до поста начальника испанского отделения. За ним тоже был установлен негласный надзор: предполагалось, что его квартира прослушивается. Жена тогда предложила Павлу Анатольевичу называть между собой Берию князем Шадиманом – по имени персонажа романа Анны Антоновской «Великий Моурави», в котором рассказывалось о реальном историческом лице Георгии Саакадзе, павшем в борьбе за власть между грузинскими феодалами.
Новые получения
На какое-то время Берия про Судоплатова забыл. Именно в этот период над ним нависла угроза ареста. Один из сослуживцев Судоплатова Гукасов предложил на партсобрании рассмотреть вопрос о его «подозрительных связях». Павел Анатольевич, как опытный работник НКВД, уловил, что это связано не с политическим заказом, а с некими внутренними счетами.
Неизвестно, чем бы дело закончилось, но в марте 1939 года Судоплатова к себе вызвал Лаврентий Берия. Сначала он шутливо обвинил оперативника в том, что тот бездельничает, а затем предложил поехать к Сталину. В кабинете у вождя Судоплатов получил новое задание: нужно было убрать Льва Троцкого, который скрывался в Мексике. Как известно, эта операция, разработанная Павлом Судоплатовым, увенчалась успехом 21 августа 1940 года.
Во время Великой Отечественной войны Судоплатову также пришлось тесно сотрудничать с Берией. В частности, по инициативе Павла Анатольевича из тюрем и лагерей было выпущено на свободу немало ранее репрессированных советских разведчиков, так как страна испытывал острую нехватку квалифицированных оперативников. «Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос: — Вы уверены, что они нам нужны? — Совершенно уверен, — ответил я», – вспоминал Судоплатов.
В конце 1944 года, когда Берия начал работу над «атомным проектом», Судоплатов получил задание обеспечить советских ученых новейшими разработками в области ядерной физики. И вскоре люди Судоплатова плодотворно работают в ряде стран Западной Европы и США, занимаясь агентурным добыванием и обобщением материалов по атомной проблематике.
После ареста Берии в июле 1953 года репрессиям подверглись его ближайшие соратники: министр государственного контроля СССР Всеволод Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР Богдан Кобулов, начальник 3-го управления МВД СССР Сергей Гоглидзе. Все они, как и Лаврентий Берия, были обвинены в государственной измене и расстреляны 23 декабря 1953 года.
21 августа 1953 года был арестован и генерал-лейтенант Павел Судоплатов в собственном кабинете на Лубянке как «пособник Берии» по обвинению в заговоре. Впрочем, судьба была более милостива к Павлу Анатольевичу. За 10 лет, проведенных во Владимирской тюрьме, он перенес 3 инфаркта, ослеп на один глаз, но выжил и закончил свой жизненный путь уже после распада СССР – в далеком 1996 году.
