«Не расхищал, не торговал, не прятал»: что случилось с директором Оружейной палаты Дмитрием Ивановым

Дмитрий Дмитриевич Иванов был назначен на должность директора Оружейной палаты Московского Кремля в 1922 году. Однако на этом посту он пробыл всего 8 лет. В январе 1930 года Иванов наложил на себя руки. Содержание оставленной им предсмертной записки было самым непосредственным образом связано с его профессиональной деятельностью.

Из юристов в искусствоведы

Дмитрий Дмитриевич Иванов родился в Рязанской губернии в 1870 году. Как пишет Н. С. Владимирская в издании «Сокровищница России: страницы исторической биографии музеев Московского Кремля», отец Иванова был потомственным дворянином, действительным статским советником и почетным мировым судьей. Поэтому неудивительно, что Дмитрий Дмитриевич решил продолжить династию и после окончания гимназии стал студентом юридического факультета Московского университета. К 1917 году Иванов уже занимал должность директора департамента Министерства юстиции.

После революции Дмитрию Иванову пришлось сменить род деятельности. Впрочем, судя по прошению, это было его осознанное желание. «Особенно желал бы работать в дорогом мне деле охраны памятников, воспрепятствовании вывоза их из России» — писал Иванов. Как указано в «Российской музейной энциклопедии» Валентина Янина, в 1918 году Дмитрий Дмитриевич был зачислен в Подотдел столичной охраны Музейного отдела Главмузея Наркомпроса. Там Иванов служил экспертом и, являясь эмиссаром, то есть специальным представителем новой власти, он колесил по теперь уже бывшим дворянским усадьбам, занимаясь описью имевшихся в них ценностей.

Распродажа и спасение ценностей

Новое назначение на должность заведующего Оружейной палаты Московского Кремля стало для Дмитрия Иванова неожиданностью. Дело в том, что Михаил Сергеев, предыдущий заведующий Оружейной палаты, внезапно скончался, а лучшую замену, чем Дмитрий Дмитриевич, сложно было бы найти. Однако этот пост оказался для Иванова тяжким бременем. Если верить Николаю Непомнящему, автору книги «100 великих сокровищ России», как вспоминал сам Дмитрий Иванов, служащие музея испытывали постоянный гнет «крайне резких притязаний Гохрана». Сотрудников Гохрана абсолютно не интересовала художественная ценность или культурное значение экспонатов: они лишь требовали их немедленного обезличивания для последующей продажи.

Дмитрий Иванов, как и его предшественник Михаил Сергеев, всеми силами пытался спасти и оставить в России как можно больше предметов искусства. Так, с августа 1923 по июнь 1924 годов в Оружейную палату был возвращены 39758 предметов, среди которых была и нумизматическая коллекция. В 1927 году, как утверждают авторы издания «Погибель Империи. Наша история. 1913-1940» Николай и Марина Сванидзе, из Оружейной палаты были проданы знаменитые яйца работы Фаберже. Дмитрию Дмитриевичу удалось вернуть 24 яйца, которые находились в так называемом «магазине Московского Ювелирного Товарищества». Он получил яйца по счет-фактуре и сразу зачислил их в музейный фонд.

Преследования и смерть директора Оружейной палаты

Однако завершить свою миссию Дмитрию Иванову было не суждено. Как указано в книге Михаила Лещинского и Ады Петровой «Куда исчез Гитлер, или Военные тайны ХХ века», директор Оружейной палаты Кремля подвергался постоянным преследованиям. А в 1924 году Дмитрий Дмитриевич был взят под стражу по ложному обвинению. Впрочем, тогда все разрешилось благополучно: пробыв несколько дней в Бутырской тюрьме, Иванов был отпущен. Между тем во второй половине 1929 года ситуация в музее накалилась до такой степени, что 1 декабря того же года Дмитрий Иванов был освобожден от занимаемой должности.

С этого момента он уже не имел возможности как-либо препятствовать разбазариванию предметов искусства и культуры. Узнав о новой волне распродаж, Дмитрий Дмитриевич покончил с собой. В своей предсмертной записке, текст которой приведен в книге «Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода» И. А. Стерлиговой бывший директор Оружейной палаты написал: «Не расхищал, не продавал, не торговал, не прятал Палатских ценностей». На следующий день после самоубийства Иванова, как пишет Антон Стратегов в своей книге «Преступления в искусстве», в музей явился чиновник с очередным мандатом и изъял для нужд торгово-экспортной организации «Антиквариат» 120 экспонатов, среди которых были и те, которые с таким трудом некогда отстоял Дмитрий Иванов.