Ольга Хвалебнова: за что литераторы Москвы презирали создательницу «писательской роты»

В 1941 году в Москве из числа добровольцев было сформировано необычное подразделение Красной Армии, получившее негласное название «писательская рота». Активное участие в организации этой воинской единицы принимала секретарь Союза писателей СССР Ольга Александровна Хвалебнова, которую коллеги презирали за дезертирство.

Жена наркома

Ольга Хвалебнова, чья партийная жизнь началась в 1919 году, когда ей едва исполнилось 17 лет, без особых проблем продвигалась по карьерной лестнице.
Начав свою деятельность с должности секретаря Замоскворецкого районного комитета комсомола, к 1941 году она успела потрудиться инструктором, секретарём парткома, заведующей отделом пропаганды и агитации райкома, заведующей культпросветотделом Московского городского комитета ВКП(б), где курировала работу театров, парков и художественных ансамблей.

Освоив в Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова специальность «экономист текстильной промышленности, Ольга Александровна три года проработала по профессии, а затем стала депутатом Кировского районного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, избранным от Краснохолмской фабрики.

Чудом избежав опалы 1938 года, когда велась активная чистка московской парторганизации, она была переведена на работу в московскую «Промкооперацию», где, заняв пост заведующей организационным отделом, следила за развитием спорта.

Выйдя замуж в 1925 году за перспективного студента Горной академии Ивана Фёдоровича Тевосяна, Ольга Хвалебнова в 1939 году обрела статус жены наркома судостроительной промышленности СССР, сменив его через год на «звание» супруги наркома чёрной металлургии СССР.

В том же году по ходатайству писателя Александра Фадеева она была назначена на должность секретаря Союза писателей СССР, каковую и занимала до 1942 года.

Писательские роты

Входившая в специально созданную Оборонную комиссию Союза писателей Ольга Хвалебнова активно взялась за реализацию постановления Государственного комитета обороны (ГКО) No 10 от 4 июля 1941 года «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения».

В соответствии с ним формировалась 8-я Краснопресненская дивизия народного ополчения Москвы, в 1-й батальон 22-го стрелкового полка которого входили писательские роты. Наибольшая концентрация поэтов и прозаиков была в 3-й роте, хотя они присутствовали и во 2-й.

Помимо литературных ополчений были образованы еще «студенческие», «учёные», «театральные» и «музыкальные» добровольческие роты, отправленные на фронт без должного материального обеспечения и военной подготовки.

Добрая половина этого подразделения понятия не имела об армейских буднях, поскольку по состоянию здоровья даже не служила в рядах вооружённых сил.
Те немногие, кто имел боевой опыт, пройдя закалку на полях Первой мировой, гражданской или Советско-финской войн, становились наставниками и инструкторами необстрелянных бойцов.

К числу тех, кто учил коллег стрелять из ружья и правильно наматывать портянки, рыть окопы и строить блиндажи относились Константин Клягин, Арон Кушниров, Александр Чачиков (Чачикашвили) и Марк Волосов.

Несмотря на то, что везде декларировалось, что 8-я Краснопресненская дивизия состояла только из добровольцев, в мемуарах участника тех событий публициста Бориса Рунина можно отыскать и свидетельства принуждения вступления в ополчение.

Угрожая исключением из Союза писателей или припугивая компроматом, руководство организации добивалось согласия литераторов на отправку на фронт. Некоторые служители пера записывались в ряды добровольцев, чтобы улучшить собственную биографию, «запятнанную» связью с врагами народа.

К примеру, Борис Рунин записался в писательскую роту, поскольку был родным братом Генриетты Рубинштейн – жены Сергея Седова, приходившегося сыном Льву Троцкому. Подобное родство в то время было незавидным.

Прозаик Глеб Глинка отправился на фронт, поскольку его супруга Ирина была этнической немкой, и чтобы его случайно не заподозрили в симпатиях к врагу, он сам записался в народное ополчение.

Ставшая свидетелем сборов и отправки на боевые позиции солдат-добровольцев творческих профессий поэтесса Марина Цветаева писала в своём дневнике: «11 июля уходило на фронт московское ополчение, ушла и писательская рота. Я видела эту роту добровольцев, она проходила через площадь Восстания к зоопарку, к Красной Пресне, это было тоскливое и удручающее зрелище — такое невоинство! Сутулые, почти все очкарики, белобилетники, освобождённые от воинской повинности по состоянию здоровья или по возрасту, и шли-то они не воинским строем, а какой-то штатской колонной...».

Боевые будни

Водоразделом в судьбе писательских рот стала осень 1941 года, когда брошенная в жерло Вяземской операции 8-я Московская стрелковая дивизия народного ополчения понесла тяжёлые боевые потери.

6 и 7 октября 1941 года под Ельней подразделение литераторов оказалось отрезанным от основных сил, а из-за угрозы окружения не получило приказа отступать.

В результате драматической ситуации, подразделения отчаянно державших оборону писателей-ополченцев потеряли большую часть личного состава. Смертью храбрых пали на поле боя писатели Вячеслав Аверьянов, Николай Афромеев, Василий Бобрышев, Борис Вакс, Меер Винер, Марк Волосов, Арон Гурштейн, Григорий Замчалов, Самуил Росин, Александр Роскин, Марк Тригер и другие.

Некоторые бойцы оказались в плену, иные пропали без вести, часть роты присоединилась к партизанским отрядам.

Фактически переставшая существовать еще в октябре 1941 года 8-я Московская стрелковая дивизия народного ополчения в конце ноября того же года была официально расформирована.

Борис Рунин воспринимал данную мобилизацию как преднамеренную чистку Союза писателей и способ избавления от старой интеллигенции.

А где же была Хвалебнова?

В соответствии с архивными документами Ольге Хвалебновой предписывалось оставаться в оккупированной фашистскими войсками Москве для проведения диверсионной деятельности в так называемой «боевой конспиративной партийной организации». Эта структура должна была возглавить борьбу против немецкой армии в случае оставления столицы частями Красной армии.

Однако уже в октябре, когда ожесточенные баталии гремели ещё на подступах к Москве, Ольга Александровна, получив разрешение Краснопресненского райкома и раздав поручения подчинённым, попросту покинула город.

Сведения о бегстве О. Хвалебновой можно отыскать в дневнике военного корреспондента и писателя Фёдора Гладкова, где имеется следующая запись: «Узнал страшные подробности панического бегства сотен тысяч из М... Бежали все ответработники и даже наш партсекретарь Хвалебнова».

Эвакуация Ольги Александровной в Свердловск вызвала негативную реакцию среди оставшихся в Москве литераторов, посчитавших, что руководство, спасая свои жизни, бросило их на произвол судьбы.

После войны Хвалебнова покинула литературный цех, но продолжала занимать ответственные государственные должности.