В первой половине XVI века купец Аника Строганов завёл солеварный промысел на реке Вычегде в земле Коми (где ныне город Сольвычегодск). В 1558 году московский царь Иван IV пожаловал его второму сыну – Григорию – огромные владения в Приуралье в верховьях Камы. Это был откуп государственных налогов – Строганов был обязан обеспечивать поступление в казну ясака (дани) «мягкой рухлядью» (ценной пушниной) с местных народов. При этом размер дани, оставляемой самим Строгановым себе, не оговаривался. Откупщик получал также право приводить окрестные народы к покорности московскому царю, строить крепости, набирать наёмных ратных людей и судить, подобно правителю, подведомственное население. В 1568 году подобную жалованную грамоту на соседние области по течению реки Чусовой получил его старший брат Яков.
В целях повышения дохода Строгановы развернули военно-колонизационную деятельность по ту сторону Уральского хребта, где натолкнулись на организованное сопротивление со стороны владетеля Сибирского царства – Кучума, одного из потомков Чингисхана. В 1574 году братья Строгановы выхлопотали у Ивана Грозного жалованную грамоту на все земли, которые они смогут завоевать в Сибири у Кучума. Однако их силы долгое время не соответствовали размаху предприятия. Тут подвернулся удачный случай. На Каму, спасаясь от преследований царских войск, пришла ватага казаков, разбойничавших на Дону и Волге. Атаманом их был Герман (Ермак) Тимофеевич Кольцо. Опасаясь этой шайки, Семён, младший из трёх братьев Строгановых (Яков и Григорий к тому времени умерли), унаследовавший их владения, предложил удалым молодцам перейти к нему на службу, и тогда он, быть может, сумеет вымолить им прощение у царя. Это было в 1579 году.
В 1581 году Семён Строганов решил отправить беспокойную казачью ватагу на покорение Сибирского царства. Слухи о том, что он дал в своих владениях прибежище государственным преступникам, не могли не дойти до Москвы, и тогда Строганову грозила царская опала: лишение привилегий, конфискация владений и, может быть, смертная казнь. Необходимо было срочно сплавить Ермака со товарищи куда-нибудь подальше, да в такое предприятие, из которого было мало шансов вернуться. Но если же, сверх чаяния, поход Ермака увенчался бы успехом, то это автоматически оправдывало бы поведение Строганова в глазах царя.
Ватага Ермака получила неожиданное иноземное подкрепление. Вот как оно появилось. С 1558 года Россия вела Ливонскую войну – сначала с прибалтийскими немцами, после также с поляками и шведами. В походах царского войска участвовали орды вассальных Москве ханов – татарских и ногайских. Пленные, захваченные такими союзниками России, становились их собственностью. Строгановы же, нуждаясь в опытных ратных людях, время от времени выкупали таких военнопленных у ногайских мурз. Это также было преступным деянием с точки зрения российских законов: ведь военнопленные могли принадлежать только государству, но не частным лицам, какими были Строгановы. Выкупив иноземцев из ногайского плена, они обязаны были передать их царю, а не оставлять у себя. Поэтому Семён Строганов придал своих, как они назывались в летописях, «литовских и немецких людей» отряду Ермака, посулив им, в случае удачи, окончательное освобождение и возвращение на родину. В определение «немецкие и литовские люди» могут в данном случае входить: остзейские немцы, шведы, датчане, эстонцы, латыши, литовцы, белорусы, украинцы, поляки.
Уже после отплытия Ермака, осенью 1581 (или 1582) года, Строганову препроводили от воеводы Василия Пепелицына из Чердыни царское предписание о присылке Ермака с дружиною в распоряжение воеводы, где им надлежало искупить свою вину участием в покорении местных «инородцев». Запрещалось также, под страхом смерти, провоцировать Кучума на войну. Строганов, получается, вовремя избавился от Ермака. Теперь можно было оправдаться, сказав, что Ермак самовольно ушёл воевать земли сибирского хана.
Между тем, отряд Ермака, перебравшись через Уральский хребет, уже начал своё предприятие. В октябре 1582 года он одержал решительную победу над войском Кучума на Чувашьей горе на берегу Иртыша, у столицы ханства – города Искера или, собственно, Сибири. Согласно источникам, в ней погибло одних казаков 107 человек. Потери «немецких и литовских людей» также должны были быть высоки, ибо говорится, что их стойкость спасла отряд Ермака в самый тяжёлый момент сражения. А изначально во всём войске удалого атамана насчитывалось всего 840 человек.
Источники с этого момента больше не упоминают отдельно о немецких ратных людях в отряде Ермака. Видимо, мало их осталось. Судьба выживших неизвестна – дозволили им удалиться из Сибири к себе на родину (Ливонская война к тому времени закончилась) или они остались на царской службе в непрочно ещё завоёванной стране, разделив в итоге незавидную участь Ермака и его товарищей-казаков.
Источник:
© Русская Семерка
