Парадоксально, но некоторые инженерные решения советской эпохи до сих пор остаются технологическим эталоном. Один из таких примеров — передвижная атомная электростанция ТЭС-3, известная как «Памир-630Д». Это уникальный комплекс был создан для энергоснабжения самых отдаленных уголков Крайнего Севера.
АЭС на гусеницах
Идея мобильных атомных станций возникла в 1950-х годах, почти одновременно с появлением первых гражданских АЭС. Логика была проста: если ядерный реактор может работать на подводной лодке или ледоколе, почему бы не разместить его на сухопутном шасси? Пионером стала ТЭС-3 (1961 г.) — реактор, смонтированный на четырех самоходных гусеничных платформах от тяжелого танка Т-10.
Параллельно разрабатывались и другие установки: блочная «АРБУС» для Антарктиды, плавучий энергоблок «Волнолом-3», успешно работавший на Дальнем Востоке. К 1970-м годам накопленный опыт позволил приступить к созданию более совершенной мобильной АЭС второго поколения.
Атомный энергопоезд для тундры
Работы над станцией «Памир-630Д» велись в Институте ядерной энергетики Академии наук Белорусской ССР с 1976 по 1985 год. Конструкция представляла собой энергопоезд из нескольких тягачей высокой проходимости:
- Реакторный блок мощностью 630 кВт в герметичном полуприцепе. Этой мощности должно было хватать для поселка на 3-4 тыс. жителей.
- Турбогенераторный блок — во втором полуприцепе.
- Пульт управления с современными на тот момент компьютерами «Минск».
- Модуль для размещения персонала, вмещающий до 28 человек.
Главным конструктором, академиком Василием Нестеренко, была предложена революционная схема. Вместо традиционного водяного пара в качестве теплоносителя использовался диссоциирующий газ «нитрин» на основе тетраоксида азота. Это вещество обладает аномально высокой теплоемкостью и теплопроводностью, что позволило создать компактный и эффективный одноконтурный реактор.
Почему проект закрыли
К середине 1980-х годов были построены два опытных образца. Один из них успешно проработал более 3000 часов (при плановых 2000), доказав свою надежность. Станция была максимально автоматизирована и имела трехуровневую систему безопасности, что сводило к минимуму пресловутый «человеческий фактор».
Однако судьбу проекта решили не технические, а социально-политические причины. После катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году, к ликвидации последствий которой, к слову, привлекался и сам Нестеренко, общественное доверие к атомной энергетике было подорвано. Испытания «Памира», проходившие всего в 6 км от Минска, вызывали у жителей, переживших чернобыльский шок, понятную тревогу. В феврале 1988 года госкомиссия приняла решение остановить проект. Все государственные программы развития малой атомной энергетики были свернуты, а передовые наработки советских инженеров — законсервированы.
Будущее малой энергетики
Несмотря на закрытие проекта, «Памир-630Д» остается ярким примером инновационного подхода к решению сложных задач. Сегодня, в условиях активного освоения Арктики, интерес к малым и транспортабельным АЭС возродился по всему миру. Современные проекты, такие как российский «Шельф» или плавучая АЭС «Академик Ломоносов», во многом наследуют логику, заложенную создателями «Памира»: мобильность, автономность и безопасность.
