Цифры и судьбы
Масштабы катастрофы наглядно отражены в знаменитой диаграмме французского инженера Шарля-Жозефа Минара. Согласно его расчетам, из 422 тысяч солдат, перешедших Неман, обратно вернулись лишь 10 тысяч. С учетом пополнений, общая численность наполеоновских сил в России достигала 600 тысяч человек. По современным оценкам, границу в обратном направлении пересекли не более 50 тысяч.
Куда же исчезли остальные? Около 150 тысяч погибли в боях, но судьба примерно 400 тысяч наполеоновских солдат сложилась иначе. Историк Владлен Сироткин оценивает число попавших в плен в 200 тысяч человек. Многие из них не пережили суровых испытаний — голода, эпидемий и морозов. Однако к 1814 году в России еще оставались около 100 тысяч бывших солдат противника, из которых 60 тысяч (в основном французы) приняли российское подданство.
Примечательно, что когда французский король Людовик XVIII просил Александра I способствовать возвращению соотечественников, русское правительство не стало принуждать бывших солдат к отъезду.
Французский след в русской истории
Следы пребывания наполеоновских солдат сохранились по всей России. В Москве и сегодня живут потомки тех, кто когда-то остался здесь — семьи Ауцев, Юнкеровых, Жандров, Бушеневых.
Но особое место здесь занимает Челябинская область. Почему? Об этом позднее.
В первой половине XIX столетия на окраине Самары существовал топоним «Французова Мельница». Это свидетельство того, что на когда-то работавшей мельнице трудились пленные французы.
«С лёгким паром!»: что означает это пожелание у русских на самом деле
А в современном Сыктывкаре (ранее Усть-Сысольск Вологодской губернии) есть пригород Париж. По преданию его основание так же дело рук пленных французов.
Оставили свой след французы и в русском языке. Голодные и замерзшие наполеоновские солдаты, выпрашивая у русских крестьян кров и хлеб, нередко обращались к ним «cher ami» («милый друг»). А когда им была нужна лошадь, они произносили это слово на родном языке – «cheval». Так великий и могучий пополнился жаргонными словечками – «шаромыжник» и «шваль».
Известный русский экономист, сын смоленского помещика Юрий Арнольд оставил нам воспоминания, в которых поведал о наполеоновском солдате по фамилии Гражан, ставшим его воспитателем. Мальчик души не чаял в «дядьке», научившем его разводить костер, ставить палатку, стрелять и барабанить. В 1818 году родители оправили сына в Московский дворянский пансион. Педагоги были в шоке. Не столько от свободного владения Юрием французским языком, сколько от жаргонных выражений, которыми «сыпал» подросток: «Жрать, засранцы!» или «Ползет, как беременная вошь по дерьму», – так они звучат в переводе на русский.
