«Пропал без вести!»: что эта фраза означала для родственников красноармейца

Ежегодно российские поисковики находят останки красноармейцев, которые десятилетиями числились пропавшими без вести. И всякий раз встаёт вопрос: почему никто не прочёсывал места боёв сразу после войны, когда найти и перезахоронить солдат было намного проще? Популярный ответ звучит так: советское государство якобы экономило деньги, не выплачивая пенсии семьям пропавших без вести. Но так ли это?

Пенсии для пропавших

В марте 1940 года отгремела Зимняя война с Финляндией, по результатам которой Советский Союз безвозвратно потерял 126,8 тысяч бойцов. Из них почти 40 тысяч человек сгинули в лесах и болотах Карельского перешейка. Громадное количество убитых и пропавших без вести потребовало срочного законодательного регулирования вопроса о пенсиях для семей красноармейцев.

16 июля 1940 года СНК СССР принял постановление No1269 «О пенсиях военнослужащим рядового и младшего начальствующего состава срочной службы и их семьям». В соответствии с документом, пенсия, выплачиваемая семье погибшего военнослужащего, должна была составлять от 35 до 60% его среднемесячной зарплаты. Данная норма распространялась и на семьи пропавших без вести. Формально, таким образом, обе категории были уравнены. Разброс в ставках выплат зависел главным образом от состава семьи. Минимальную пенсию получали не те, у кого отец «пропал», а семьи с одним нетрудоспособным членом семьи. Чем больше насчитывалось иждивенцев, тем крупнее назначалась сумма.

При этом городское и сельское население оказалось в неравных условиях. Если семья проживала в деревне, она получала лишь 80% от «городской» пенсии. А жёны и дети колхозников, не имевших зарплат в обычном понимании этого слова, получали фиксированные (сравнительно небольшие) выплаты.

Порядок назначения пенсий

В ходе Великой Отечественной войны погибших и пропавших без вести стало столько, что порядок назначения пенсий потребовалось уточнить. Поначалу этим вопросом занимались органы социального обеспечения. Однако с 1943 года при местных совнаркомах появились отделы по государственному обеспечению и бытовому устройству семей военнослужащих. Пенсии назначали особые комиссии, которые возглавляли заместители председателей исполкомов.

17 июня 1943 года СНК утвердил инструкцию «О порядке назначения и выплаты пособий и пенсий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава». В документе подтверждалось, что семьи пропавших без вести имеют право на такие же выплаты, как и семьи погибших на фронте. Эти категории не были как-то разграничены.

«Гладко было на бумаге»

С чем же связаны расхожие представления о том, что «семьям пропавших без вести не платили пенсии»? Дело в том, что на практике выхлопотать пенсию действительно было непросто. К обычным порокам отечественной бюрократии добавились специфические проблемы военного времени. При эвакуации предприятий документы о зарплатах могли просто-напросто затеряться. Кроме того, сталинские чиновники, вопреки действовавшим законам, не горели желанием «раздавать» бюджет. Поэтому в беседах с семьями пропавших без вести бюрократы находили различные «отговорки». Нередко они ссылались на то, что боец мог не погибнуть, а стать «перебежчиком» – в эту категорию огульно зачисляли всех военнопленных. Нетрудно представить, насколько оскорбительны были такие суждения для вдов и родителей бойцов пропавших без вести.

В послевоенной «лейтенантской прозе» можно встретить упоминания о том, что солдаты боялись «пропасть» из опасения, что их родные не получат пенсию. А писатель-фронтовик Виктор Курочкин однажды опубликовал фельетон о старушке-колхознице, которой на протяжении 10 лет никак не удавалось получить пенсию за сына, не вернувшегося с фронта. Аналогичных случаев было очень много.

Можно сделать вывод, что пренебрежение судьбой пропавших без вести в СССР не имело системной экономической подоплеки. Останки бойцов не разыскивались по другим причинам. Во-первых, советская власть никогда не отличалась особым уважением к мёртвым, что вытекало из официальной атеистической идеологии. Во-вторых, Сталин и Хрущёв стремились как можно быстрей «перевернуть страницу» Великой Отечественной войны и не «будоражить» общество вопросом об истинном количестве погибших.