Взятие Кёнигсберга Красной Армией: как это на самом деле было

Административный, транспортный и культурный центр Восточной Пруссии – город Кёнигсберг – считался и в Германии, и в СССР символом немецкой мощи, направленной на восток. Взятию Кёнигсберга Сталин придавал значение, уступавшее, пожалуй, только взятию Берлина.

На Ялтинской конференции 4-11 февраля 1945 года Сталин получил гарантии Рузвельта и Черчилля, что после войны северная часть Восточной Пруссии с Кёнигсбергом отойдёт к Советскому Союзу. Соответственно, для Третьего рейха удержание Кёнигсберга становилось важнейшим делом.

Численность и потери советских войск

Ещё с советских времен все знали о том, что овладение Восточной Пруссией стоило Красной Армии множества жизней военнослужащих. Данные о потерях советских войск в Великой Отечественной войне не публиковались до начала 1990-х гг., поэтому циркулировали самые разные цифры.

В 1993 году Министерство обороны Российской Федерации впервые привело официальные данные потерь советских войск в Великой Отечественной войне и по различным её сражениям. Было объявлено, что в ходе всей Восточно-Прусской наступательной операции, длившейся с 13 января по 25 апреля 1945 года, армии двух советских фронтов (2-го и 3-го Белорусских) и Краснознамённого Балтийского флота потеряли убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 126,5 тыс. человек, а ранеными и заболевшими 458 тыс.

Ещё меньше было потеряно, как уверяют, при штурме непосредственно Кёнигсберга, длившемся с 6 по 9 апреля 1945 года. Однако точную цифру установить трудно. Современный российский военный историк Геннадий Кретинин («Правда о штурме Кёнигсберга», журнал «Москва», май 2013) утверждает, что за 1-10 апреля 1945 года в районе Кёнигсберга погибших и пропавших без вести было 3721 человек. Но он не приводит источников, на которых основан этот подсчёт.

Есть данные о 5597 павших советских воинах, захороненных в черте Калининграда, однако вряд ли они полностью отражают число погибших. С.А. Гольчиков в книге «Поле боя – Пруссия» (2005), приводит цифру погибших при штурме Кёнигсберга —  9203 красноармейца .

Общая же численность войск советских 11-й гвардейской, 39-й, 43-й и 50-й армий, бравших Кёнигсберг, обычно оценивается в 130 тысяч, хотя тот же Кретинин утверждает, что их на самом деле было не более 101 тысячи.

Численность и потери немцев

Ещё больше разногласий возникает по численности и потерям немецких войск. Комендант Кёнигсберга генерал Отто фон Ляш, сдавшийся в плен советским войскам 9 апреля 1945 года,  утверждал в мемуарах, что общая численность полевых войск и гарнизона Кёнигсберга к 6 апреля не превышала 35 тысяч человек. Однако он уточнял – не считая частей фольксштурма.

В немецкой Википедии количество немецких военнослужащих в Кёнигсберге исчислено в 47 800. Из них в плен попало 42 тысячи. С этими данными расходятся цифры, приводимые в отечественных источниках. По донесениям командования 3-го Белорусского фронта, в плен было взято 92 тысячи немцев. Однако Кретинин признаёт, что «по большому счету, 6–10 и даже 11 апреля в Кёнигсберге были взяты в плен и задержаны все или почти все немецкие военнослужащие и основная масса гражданского населения, находившегося в городе. Практически была произведена своего рода перепись условного населения города по состоянию на 10 апреля 1945 года». Конечно, сколько-то пленных составили вооружённые бойцы фольксштурма, но вряд ли все 50 тысяч разницы между немецкими и советскими данными.

Если брать по минимуму – 35 тысяч бойцов вермахта и 101 тысяча советских, то превосходство Красной Армии в живой силе оказывается подавляющим. Ещё большим было, очевидно, превосходство в боевой технике. Перед началом Восточно-Прусской операции советские войска превосходили немцев, согласно «Стратегическому очерку Великой Отечественной войны» (1961) по артиллерии в 3,5 раза, по танкам в 4,7 раза и по самолётам в 5,8 раза.

Если из 47 800 немецких военнослужащих в плену оказалось 42 тысячи, то 5 800 погибло. О потерях советских войск сказано выше. Таким образом, существенно уступая Красной Армии, особенно в технике, вермахт и в Кёнигсберге сумел нанести наступающим советским войскам потери в живой силе, по меньшей мере, не уступающие собственным потерям.

Кёнигсберг не защищался до конца

Это представляется ещё более поразительным, учитывая, что немцы обороняли Кёнигсберг не так фанатично, как, к примеру, Берлин. Карты боевых действий показывают, что к моменту капитуляции 9 апреля больше половины Кёнигсберга ещё контролировалось вермахтом.

Но вот, что написал Отто фон Ляш: «9 апреля стало окончательно ясно, что я со своими солдатами и всем населением Кёнигсберга брошен вышестоящим командованием на произвол судьбы. Ждать помощи со стороны уже не приходилось. В течение трёх дней в городе царили смерть и разрушение, не оставалось ни малейших шансов на то, что мы сумеем выстоять своими силами или изменить безвыходное положение дальнейшим сопротивлением… С оперативной точки зрения дальнейшая оборона Кёнигсберга в тот момент уже не имела значения для исхода войны… Но больше всего на моё решение о капитуляции повлияло осознание того факта, что продолжение борьбы повлечет лишь бессмысленные жертвы и будет стоить солдатам и гражданскому населению тысяч жизней. Взять на себя такую ответственность перед Богом и собственной совестью я не мог, а потому решился прекратить борьбу и положить конец ужасам войны».

Особенно большое влияние на решение Ляша, как можно судить, оказало поведение гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха, который покинул Кёнигсберг на самолёте, хотя обещал умереть там вместе с войсками. «О так называемом последнем героическом очаге сопротивления – Кёнигсбергском замке, пишет Ляш,  сложили кучу легенд, но все они несостоятельны… Замок действительно был оборудован так, чтобы партийное руководство после героической обороны за его стенами встретило здесь свой последний час. Гауляйтер Эрих Кох с группой партийных функционеров посетил замок еще 5 апреля… Между тем крайсляйтер Вагнер еще в марте отказался от плана оборонять замок силами партии, поскольку считал, что в случае генерального наступления русских замок будет представлять собой слишком заметную цель».

Отто фон Ляш утверждает, что при штурме Кёнигсберга Красной Армией немалую роль сыграли одетые в форму вермахта и говорившие по-немецки диверсионные подразделения из немецких военнопленных, входившие в организацию «Свободная Германия» генерала Вальтера фон Зейдлица. Они нападали на оборонявшихся с тыла и деморализовали их.