Жуков, по воспоминаниям современников, не щадил своих бойцов, бросая их на самые сложные и опасные участки. Однако и сам маршал не прятался в бомбоубежищах и окопах. Постоянно пренебрегая мерами безопасности, он не раз попадал под вражеский обстрел.
Младшая дочь Георгия Константиновича Мария Георгиевна рассказывала, что ее отец с самого детства воспитывал в себе смелость и волю. Однажды, когда Георгию еще не было и десяти лет, на спор с соседскими мальчишками он остался ночевать на кладбище, закутавшись в тулуп. Впоследствии, будучи подростком, Георгий самоотверженно бросился в горящий дом, чтобы спасти находившихся там людей.
С августа 1916 года 19-летний Жуков, получив звание унтер-офицера, уже воюет на фронтах Первой мировой в составе 10-го Новгородского драгунского полка. Молодой кавалерист смел, решителен, бросается в самую гущу битвы. За захват «языка» его награждают Георгиевским крестом 4-й степени, Георгия 3-й степени он получает вскоре после тяжелого ранения.
Не жалел ни себя, ни подчиненных Жуков и во время Второй мировой войны. Как представитель высшего военного руководства страны он часто посещал прифронтовую зону. По статусу Георгию Константиновичу (он последовательно занимал посты командующего Резервным, Ленинградским, Западным фронтами, позднее – заместителя Верховного главнокомандующего) была положена охрана, однако она для него скорее была простой формальностью.
Жуков чаще других военных руководитель выезжал на фронт. Если Сталин за всю войну был лишь однажды на переднем краю обороны – в районе Ржева – да и то после того, как немцы были отброшены оттуда на десятки километров, то Жуков появлялся на передовой 43 раза, зачастую находясь в зоне досягаемости артиллерии и снайперов неприятеля. Только осенью 1942 года он трижды побывал под Сталинградом, вокруг которого разворачивалось ожесточенное сражение.
Охраной Жукова, как и всего высшего руководства страны, ведали сотрудники 1-го отдела НКВД, а после преобразования этого ведомства в апреле 1943 года – сотрудники 6-го управления НКГБ. Как отмечает научный сотрудник Центра по связям с прессой и общественностью Федеральной службы охраны России Валентин Жиляев, Георгий Константинович настолько привык к своим фронтовым выездам, что часто игнорировал рекомендации сотрудников охраны. Тем не менее во многом благодаря охране он остался целым и невредимым.
Впервые Жукову угрожала смерть в сентябре 1941-го, когда он на посту командующего Ленинградским фронтом пытался отодвинуть от Северной столицы сжимающееся кольцо германских войск. В это тяжелое для Ленинграда время военачальник призывает командиров лично вести бойцов в атаку и устрашает всех «трусов и изменников» угрозой неминуемого расстрела. Разумеется, Жуков сам подает пример смелости, оказываясь на наиболее опасных участках фронта.
В один из сентябрьских дней Жуков вместе с генералом Иваном Федюнинским в сопровождении других офицеров поднялся к наблюдательному пункту, оборудованному в семиэтажном доме. Оттуда до позиций вермахта было не более 700 метров. Немцы, конечно, сразу заметили высоких армейских чинов, несмотря на то, что некоторые из них были одеты в телогрейки. И первой мишенью был сам Жуков, светивший шинелью с красными петлицами и генеральской фуражкой. Гитлеровцы немедля дали по дому артиллерийский залп: снаряд угодил в лестничный пролет на нижних этажах. Второго выстрела советские военачальники дожидаться не стали, мгновенно спустились вниз и укрылись за зданием.
Возглавлявший охрану Жукова старший лейтенант госбезопасности Николай Бедов неоднократно предлагал Георгию Константиновичу переодеваться перед выездом в горячие точки, чтобы не попадать в поле зрения врага в генеральской форме, однако военачальник каждый раз пренебрегал такими элементарными мерами безопасности.
Серьезная опасность поджидала будущего Маршала Победы, когда он находился в Ленинграде. Воздушные тревоги в городе объявляли до 20 раз за сутки, но лишь один раз Жуков покинул свой рабочий кабинет в Смольном и спустился в бомбоубежище, где находился защищенный командный пункт, оснащенный средствами связи. Военачальника можно было принудить спуститься в бомбоубежище только во время посещения им Ставки Верховного Главнокомандования. Нужно отметить, что кроме Ленинграда и штаба Западного фронта под Малоярославцем у Жукова не было бомбоубежищ.
Чаще всего на предложение укрыться от вражеской бомбардировки от Жукова можно было услышать: «Снарядам и бомбам противника я не кланяюсь!». Военачальник считал, что лучше использует это время для работы, так как его катастрофически не хватало. Пренебрегал маршал и разминированием дорог, полагая что на это уйдет слишком много времени. Но тем самым он ставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь тех, кто его сопровождал.
10 января 1943 года Жуков на спецпоезде из трех вагонов отправился в район Волховского фронта, остановившись около железнодорожной станции Войбакало. Туда же прибыл еще один спецпоезд с маршалом Климентом Ворошиловым. Большую часть времени оба военачальника проводили в штабах 2-й ударной и 8-й армий, а в вагоны они отправлялись лишь на ночевку.
Составы были хорошо замаскированы, благо этому способствовала лесистая местность. Однако германскому командованию видимо стало известно о расположении спецпоездов. Вечером 13 января с интервалом примерно в один час по ним стал производиться артобстрел тяжелыми снарядами. Один из них разорвался в непосредственной близости от вагона, где находился Жуков, однако пробить обшивку состава осколки не смогли. Георгий Константинович спокойно перенес обстрел, а вот Ворошилов скомандовал отогнать свой состав.
Ночью 29 июня 1943 года вблизи железнодорожной станции Манаенки в районе Брянского и Центрального фронтов спецпоезд Жукова попал уже под бомбежку люфтваффе. Зенитные орудия, сопровождавшие состав, ответили встречным огнем. Немецкие бомбардировщики, сбросив несколько снарядов, быстро ретировались, не причинив поезду серьезного вреда.
Жуков, как и другие советские военачальники, своей безопасностью был во многом обязан личным шоферам, которые умели быстро ориентироваться и принимать решения в сложнейших ситуациях. Чаще всего Маршал Победы ездил вместе с Александром Бучиным, опытным водителем, профессиональным автогонщиком. За четыре года войны они вместе наездили почти 200 тысяч километров и ни разу не попадали в аварийные ситуации, хотя опасностей на их пути хватало. Неоднократно они оказывались под вражеским обстрелом или бомбардировкой, как на советских территориях, так и на землях Польши и Германии.
В июле 1943 года Жуков вместе с Бучиным посетил район танкового сражения под Прохоровкой. Сопровождавший их генерал Павел Ротмистров позволил машине подъехать к самому краю поля боя, несмотря на категорические протесты начальника охраны Жукова Николая Бедова. Ротмистров понял свою ошибку и отшутился: «увлеклись, думали, что в танке едем». Но немцы уже заметили офицерский автомобиль и вышедших из него командиров. Минометный огонь заставил Жукова со спутниками пробираться к автомобилю через траншею. Машина резво стартовала и увезла военных подальше от опасной зоны.
В том же июле 1943-го Жуков вместе со своим водителем и генералом Маркианом Поповым посещали расположение 63-й армии, участвовавшей в Орловской стратегической операции. Они шли по открытой местности и очень скоро нарвались на неприятности, попав под минометный и пулеметный обстрел противника. Когда снаряды начали рваться рядом с Жуковым, Бедов повалил своего шефа на землю, укрыв его своим телом. Снаряд разорвался в нескольких метрах от них. Жукова контузило в правое ухо, Бедова – в левое. Георгий Константинович резко отреагировал на благородный порыв начальника охраны: «Что я баба, чтобы на меня ложиться!».
В августе – сентябре 1943 года Жуков находился в штабах Воронежского и Степного фронтов. Перемещаться приходилось по населенным пунктам, недавно освобожденным от оккупантов. Перед отходом немцы минировали буквально все: дороги, блиндажи, дома. Приходилось вызывать саперов, чтобы обезопасить маршала от мин. И не напрасно: несколько раз мины действительно обнаруживались в домах, в которых останавливался Георгий Константинович.
Были случаи, когда уже после проезда автомобиля маршала по проселочной дороге подрывались следовавшие за ним машины.
Но Жукова трудно было убедить изменить маршрут. Здесь с самой лучшей стороны показал себя Бучин, всегда выбиравший наиболее безопасный вариант проезда. 31 июля 1943 года уже Жуков продемонстрировал свое армейское чутье. Адъютант генерала Ивана Баграмяна, сопровождавший машину маршала, допустил ошибку, и автомобиль проскочил передний край обороны, оказавшись в расположении противника. Жуков немедленно приказал поворачивать назад, несмотря на заверения адъютанта, что они на верном пути. Очевидцы инцидента утверждают, что если бы рядом оказались немецкие военные, то шансы вернуться к своим у них были бы небольшие.
Источник:
© Русская Семерка
