С создания Соловецкого лагеря особого назначения фактически начинается история советского ГУЛАГа. Но мало кто знает, что в первые годы существования СЛОНа условия пребывания в нём для части узников были почти «курортными».
«Политики» в лагере
В 1923 году декретом ОГПУ оговаривалось, что Соловецкий лагерь предназначен для содержания «политических и уголовных заключённых». Под «политиками» подразумевались члены немногих оппозиционных политических партий, переживших 1917-й год. В 1924 году на Соловки прибыли 176 вчерашних однопартийцев Ленина и Троцкого – меньшевиков, а также 130 правых эсеров, 26 левых эсеров, 67 анархистов. Кроме того, в лагере содержались азербайджанские мусаватисты, члены «Бунда» (еврейской социалистической партии) и другие. Всего «политических» насчитывалось около 350-400 человек. В романе Захара Прилепина «Обитель» один из персонажей рассказывает:
«В тот год тут ещё жили политические – эсдэки, эсеры и прочие анархисты, разошедшиеся с большевиками в деталях, но согласные по сути, – так вот их кормили вообще как комиссарских детей. И они, кроме всего прочего, вовсе не работали. Зимой катались на коньках, летом качались в шезлонгах и спорили, спорили, спорили... Теперь, верно, рассказывают про своё страшное соловецкое прошлое – а они и Соловков-то не видели».
Конечно, здесь есть художественное преувеличение, однако политические заключённые действительно пользовались привилегиями. Возможно, сказались симпатии большевиков к «почти единомышленникам», которых они ещё рассчитывали переманить на свою сторону. Кроме того, за судьбой «оппозиции» в СССР внимательно следили из-за рубежа. Например, когда 19 декабря 1923 года на прогулке в лагере были убиты 5 «политиков», информация докатилась до западной прессы, что повлекло международный скандал. Характерно, что стрельбу спровоцировали сами заключённые, которые вышли на улицу вечером (это запрещалось правилами).
Условия содержания
Облегченный режим содержания распространялся на «политических», размещённых в трёх скитах – Савватиевском, Сергиевском и Троицком. Их так и называли – «скиты», отделяя от прочих категорий узников. Эти люди освобождались от физических работ, исключая случаи крайней необходимости (по другим данным, рабочий день для них был ограничен 8 часами). «Политики» имели личное имущество, выписывали газеты и журналы, их могли посещать родственники. Большая часть их свободного времени уходила на словесные баталии, во время которых и без того неоднородные в политическом плане заключённые разделились на десятки новых «фракций». Противники большевистской власти, понимая умом необходимость объединения, тем не менее, не могли составить общей программы, погрязнув в бесконечных обсуждениях. Столь «ленивое» времяпрепровождение «политсидельцев» вызывало зависть и недовольство других узников. Уже после того, как летом 1925 года СНК СССР распорядился вывезти «политических» на материк, заключённый Сергей Акарский писал в ежемесячном журнале «Соловецкие острова»:
«Теперь, с эвакуацией «политики», скиты приобщились к трудовой динамике островов, очищенные от оторванных от жизни беспочвенных мыслей, паразитических, чуждых творческой работе людей, ушедших, не оставляя после себя на живом трудовом острове ничего. Ничего, кроме клочков исписанной бумаги, ярко рисующей все убожество этих «мучеников за идею», разлагавшихся в безделье, отчуждённости, чадной мгле догнивания и паразитизме, брезгливо обегаемых даже своими уголовными соседями».
Однако, конечно, «курортом» Соловки нельзя было назвать, прежде всего, из-за сурового арктического климата. Это и заставляло «политиков» бороться за свои права, даже пренебрегая улучшенным питанием. С сентября 1924 года эсеры и анархисты начали периодически устраивать голодовки. Кроме того, некоторые заключённые демонстративно кончали жизнь самоубийством. Полугодовая борьба окончилась успешно – «социалистическую оппозицию» перевели в более тёплые края: Челябинск, Тобольск, Верхне-Уральск.
Какое будущее предсказал России американский пророк Эдгар Кейси
Источник:
© Русская Семерка
