Программа ленд-лиза стала для СССР в годы Великой Отечественной войны настоящей «артерией жизни». Однако среди тысяч самолётов, танков и орудий, прибывавших из-за океана, встречались не только удачные модели, но и откровенно слабые, вызывавшие нарекания у советских солдат и офицеров. Красная Армия, ведя тяжелейшие бои, была готова принимать любую помощь, но с благодарностью относилась далеко не ко всей технике.
Летающие противоречия
С истребителями ситуация была неоднозначной. С одной стороны, такие машины, как американская P-39 «Аэрокобра», стали легендами. На них воевали лучшие советские асы, вроде Александра Покрышкина и Григория Речкалова, которые отмечали её мощное вооружение и хорошую скорость. «Самолёт хороший. По скорости не уступает «Мессершмиттам» и имеет сильное вооружение», — таково было представление машины, по воспоминаниям Покрышкина. Это сочетание было ключевым для советских летчиков, делавших ставку на огневую мощь и ближний бой.
Однако и у «Кобры» были свои «болезни». Летчики отмечали, что она была строгой в пилотировании и могла легко свалиться в штопор после расстрела боеприпасов из-за смещения центровки. Эти недостатки перешли и к ее преемнику, P-63 «Кингкобра».
Совсем иначе относились к британскому «Харрикейну». К моменту поставок в СССР эта машина уже безнадежно устарела. Летчик Александр Кутаков отмечал: «Тихоходный, против «мессера» тягаться не мог». Другой известный ас, Николай Голодников, критиковал его неважные аэродинамические качества. Как отмечал авиаконструктор Александр Яковлев, Сталин и вовсе называл «Харрикейны» «дрянью». Единственными плюсами, которые выделяли пилоты, были отличный обзор из кабины и стопроцентная радиофикация — роскошь, недоступная для многих советских истребителей в начале войны.
Тем не менее, в начале войны, когда не хватало вообще любых самолётов, даже они стали ценным пополнением. «Харрикейны» неплохо проявили себя в Заполярье и в системе ПВО тыловых объектов, где им не приходилось вступать в дуэли с современными немецкими истребителями.
Крылатые рабочие лошадки
Среди бомбардировочной авиации настоящей «рабочей лошадкой» стал американский A-20 «Бостон». В СССР было поставлено более 3 тысяч этих машин. Изначально разработанный как штурмовик, для действий на советско-германском фронте он оказался слабовато бронирован. Поэтому его быстро переквалифицировали в легкий ночной бомбардировщик и разведчик.
Летчики ценили «Бостон» за высокую надежность, живучесть и, что было неслыханным комфортом для советской авиации, отапливаемую кабину. По эффективности и боевой отдаче он нередко превосходил основной советский фронтовой бомбардировщик Пе-2. Экипажи любили эту машину за ее летные качества и относительную безопасность, что делало ее одним из самых успешных образцов авиационной техники, полученной по ленд-лизу.
Бронированные «братские могилы»
Если в небе были свои фавориты, то на земле картина была куда менее радужной. Американский средний танк М3 «Генерал Ли» советские танкисты прозвали с чёрным юмором «братской могилой для семерых». Его высокий силуэт делал машину отличной мишенью, а к плохой проходимости и сомнительному бронированию добавлялась теснота многочисленного экипажа.
Не лучшей репутацией пользовались и английские танки. Лёгкие «Валентайны» и средние «Матильды» были слишком тихоходными и слабобронированными для динамичных наступательных боёв Восточного фронта. Под Воронежем в 1942 году множество «Матильд» пришлось бросить из-за их непригодности для контратак. А под Спас-Деменском в 1943-м части на «Валентайнах» были буквально выкошены немецкой противотанковой артиллерией.
Куда лучше зарекомендовали себя прибывшие позже американские «Шерманы». Они обладали хорошим балансом брони, вооружения и надежности. Особняком стояли тяжелые британские «Черчилли». Хоть их и было всего около 300 штук, они отличились на Курской дуге, став одними из немногих советских танков, чья лобовая броня могла выдержать попадание снаряда грозного «Тигра».
