«Трибунал и расформирование части»: как в советской армии наказывали за потерю знамени

Согласно Положению о Красном знамени от 1942 г., его потеря каралась трибуналом и расформированием части, поэтому нередко обычный вроде бы кусок ткани спасали ценой собственной жизни.

При глубоко символичном значении, имеет знамя и исключительно практическое назначение. Во время сражения на поле боя воинский стяг служит ориентиром для определения «своих» и «чужих». Его реяние также помогало солдатам найти путь, если они в гуще событий теряли свое подразделение. По этой причине каждая из сторон старалась отнять у врага этот ориентир, нанеся одновременно удар и по моральному настрою.

Тимофей Шевяков в работе «Знамена и штандарты Российской императорской армии конца XIX – начала XX вв.» утверждает, что русские люди почитают военные знамена наравне со святынями. Некоторые при виде этого скромного куска полотна снимали шапки, осеняя себя крестным знамением.

В своде воинских постановлений сказано, что жалованные войскам знамена предоставляются навсегда, а потому они обязаны особенно тщательно содержать их и «в самой древности их» видеть память о заслугах своих войск.

Такой проступок карался судом для всех причастных к утере, в том числе для командира. Сама же часть подлежала расформированию. Поэтому как потерю знамени, так и его спасение можно в равной степени назвать трагическими и героическими событиями, в результате которых солдаты теряли свои жизни. У Б.Н. Афанасьева и Б.Н. Чистова в исследовании «По следам боев Железной дивизии» можно прочитать легендарную историю, связанную с 24-й стрелковой дивизией. Летом 1941-го в Белоруссии она отчаянно противостояла многократно превосходящим силам нацистов. Знамя дивизии находилось у старшего политрука Барбашева, который вместе с двумя бойцами пытался вырваться из окружения и спасти полотнище.

Попытка прорыва не удалась, и все трое погибли на глазах местного селянина Дмитрия Тяпкина. Ветеран Русско-японской войны вместе со своим соседом под покровом ночи подобрался к телам красноармейцев, похоронил их и уложил вместе с ними в могилу знамя.

Когда в октябре 1943 года эта территория была освобождена, Тяпкин рассказал о произошедшей с бойцами Железной дивизии трагедии и показал могилу. В 1944 году приказом заместителя наркома обороны маршала Василевского 24-й стрелковой Бердичевской дивизии было возвращено боевое знамя, а Дмитрий Тяпкин, помимо награды в виде ордена Красного Знамени, был пожизненно зачислен в списки дивизии.

Но можно найти в книгах, например, А.В. Мороза «Штрафной полк», а также в открытых источниках и приказы по тем полкам, что не сумели отстоять свое знамя и были переведены в штрафные. Так, приказом Сталина от 23.11.1944 года был «разжалован» 214-й кавалерийский полк, потерявший свое полотнище отчасти по вине соседнего 42-го гвардейского кавалерийского полка. Тот, получив новую задачу, без предупреждения снялся с места и оголил фланг 214-го. Враг получил доступ к району командного пункта, вынудив красноармейцев отступать. Знамя с ассистентами было отправлено в штаб дивизии, но было потеряно во время отхода.

В данной ситуации было принято решение считать причиной утери не «малодушие» личного состава, а неорганизованность командира. Таким образом, сам полк был переведен в разряд штрафных, подполковник Данилевич был понижен в звании до майора, как и командир 42-го полка, не предупредившего «соседа» об отходе.

Наиболее ярко значение боевого знамени, а также его утери или захвата демонстрировал парад победы 1945 года, когда советские войска бросали к подножию мавзолея нацистские знамена и штандарты, подчеркивая окончательный разгром неприятеля.