Этнография народов Севера традиционно считалась суровым мужским поприщем. Долгие экспедиции, экстремальный климат и кочевой быт требовали от исследователей не только научной смекалки, но и незаурядной физической силы. Однако история советской науки знает уникальный пример невероятного мужества, когда хрупкая женщина-ученый добровольно разделила жизнь чукотских оленеводов на целых три года. Ее путь стал не романтическим приключением, а испытанием на прочность, граничащим с настоящим подвигом.
Из Ленинграда – на Чукотку
Выпускница исторического факультета ЛГУ, сотрудник Этнографического музея (Кунсткамеры) Варвара Кузнецова в 1948 году отправилась в одиночную экспедицию на Чукотку. Целью была полевая работа для диссертации о быте коренных народов. Молодой исследовательнице предстояло работать в бассейне реки Амгуэмы — одном из самых отдаленных и труднодоступных уголков тундры.
Официально числясь в составе крупной экспедиции, Кузнецова фактически действовала в одиночку, не зная языка и обычаев местных жителей. Ей предстояло не просто наблюдать, а полностью погрузиться в кочевой быт, разделив с семьями оленеводов все тяготы их суровой жизни.
Трудности кочевой жизни
Варвара Григорьевна попала в семью председателя колхоза «Тундровик» Тымнэнэнтына. Для чукч она стала обузой. Когда она болела, никто не обращал на нее внимания, ее практически не кормили и редко пускали внутрь жилища, оставляя на холоде.
Во время кочевья она всегда шла пешком, ехать на нартах вместе со всеми ей было запрещено. Правда, от нее не требовали выбивать полог или ставить ярангу, но заставляли расчищать место для жилища и утрамбовывать снег.
Чукчи считали ее колдуньей и относились к ней с презрением. Неумелая женщина с большим количеством багажа жгла огонь, что-то постоянно записывала в тетрадях, которых накопилось большое количество, и возилась с фотоаппаратурой. По их мнению, если человек жжет огонь, не занимаясь при этом каким-нибудь важным (на их взгляд) делом, то на свет слетятся каляйнын – злые духи. Ситуация усугубилась после смерти Увакай, жены Тымнэнэнтына.
Иерархия чукотских женщин
Увакай была главной женщиной в яранге. Второй по значимости была ее дочь – Омрувакотгаут, от которой зависела сама Кузнецова. Шестнадцатилетняя Омрувакотгаут ненавидела Варвару Григорьевну, морила ее голодом и всячески издевалась. Кузнецова вспоминала ее так: «груба, скупа, жадна, лжива, зла, сварлива, прожорлива — а ей всего 16 лет».
Вскоре Тымнэнэнтын женился вторично, и новая жена невзлюбила свою падчерицу, что низвело Омрувакотгаут в статус рабыни. Теперь в семье избивали ее, кричали и относились как к собаке.
Вот что вспоминала Варвара Кузнецова о своей жизни в яранге: «Мне предложили рилкэрил (каша из содержимого желудка оленя, его крови и жира), но я отказалась – не могу уже есть эту горькую кашу»; «Хозяйка мне подала из полога немного рората (желудок оленя) и кусочек летнего мяса»; «Мы ели вареную волчеедину (труп оленя, недоеденного волками), а старики – хорошее мясо»; «мне дали 150 граммов прэрэта (мяса с жиром), я съела его с жадностью». «Страшно хотелось кушать»; «голова болит от голода».
К сожалению, Варвара Кузнецова так и не смогла воспользоваться собранными материалами. Она успела защитить диссертацию на тему «Чаунские и Амгуэмские чукчи (комплексное описание)», но после этого тяжело заболела – три года скитаний и постоянного голода дали о себе знать. Она практически не могла работать, находясь на длительном больничном. Институт Этнографии народов СССР в течение трёх лет удерживал за ней штатную единицу, но в 1956 году она все-таки была уволена. Варвара Григорьевна Кузнецова скончалась 1977 году, ее дневники и фотоматериалы хранятся в архиве Этнографического музея народов СССР .
