Восстание Разина: зачем в Европе стали чеканить медали с изображением Стеньки

Первое время о Стеньке Разине на Западе писали даже больше, чем в самой России. И неслучайно. Европейские дипломаты, торговцы, путешественники были буквально ошеломлены размахом повстанческого движения, во главе которого стоял безудержный атаман. Европа ничего подобного не знала.

Нужно заметить, что информация о восстании Разина часто использовалась в информационной войне, именно поэтому ход боевых действий  освещался преимущественно в периодических изданиях тех стран, с которыми у России были напряженные отношения. К примеру, шведские «Куранты» много писали о неприглядных для русского правительства фактах. Алексей Михайлович даже выразил по этому поводу недовольство, сказав, что в свейских изданиях появляются публикации о воре Стеньке, основанные исключительно на недостоверных слухах и умаляющие честь царского величества.

Наиболее активно сообщения о Степане Разине стали печататься с начала 1671 года, когда восстание достигло своей кульминации. Дело дошло до того, что в Гамбурге стали чеканить медали, изображающие главного русского мятежника. Вероятно, таким образом предприимчивые немцы рассчитывали в случае победы Разина получить он нового правителя России монопольное право на чеканку монет. Правда, едва ли Стеньки понравились такие медали, поскольку на них он выглядел весьма карикатурно: приземистый, толстый, с массивными ягодицами и большим животом. А лицом он был похож, скорее, на баснописца Эзопа.

В периодике, Разин, напротив, был представлен грозным бунтарем. Так, в сентябре 1670 года издаваемый в Риге «Северный Меркурий», ссылаясь на побывавших в Москве европейцев, писал, что Разин держит в своих руках два ханства – Астраханское и Казанское - и берет один город за другим. По словам автора, атаман Разин смог привлечь на свою сторону до 700 казаков, вслед за чем начал убивать тех, кто казался ему недостаточно преданным.

После того как Разин захватил астраханские сокровища и другие богатства, продолжал автор «Северного Меркурия», он нанял на службу «всех тамошних немцев и шведов», а также «бывших пленных поляков» и приблизил к себе самых умных, «назначил их государственными советниками». По мнению рижского хроникёра, атаман смог собрать армию, насчитывавшую 100 тысяч человек. Хотя это заявление и выглядит как явное преувеличение.

При всей безобразной внешности и деспотичности, о которых упоминали в европейских изданиях, Разин зачастую изображался человеком большого ума, способным совершить нечто особенное. Он чтил своего государя и ничего в отношении него не замышлял, а если и выступал, то против воеводы Юрия Долгорукова и некоторых его офицеров, отмечали на Западе.

Большой интерес для нас представляет письмо-донесение некоего оставшегося неизвестным англичанина, который во всех подробностях описал победоносное для царских войск сражение с отрядами повстанцев. Автор письма, судя по всему, являвшийся доверенным лицом (фактором) некоего английского подданного, находился в России с осени 1670 года по апрель 1671-го, а следовательно был достаточно погружен в атмосферу происходящего в государстве.

«Долгое время мы здесь ежедневно пребывали в страхе», ожидая, что «с минуты на минуту нас бесчеловечно лишат жизни», – делился своими чувствами фактор. Он также выражал надежду, что на долю Англии в будущем не выпадет подобных испытаний.

Англичанин описал ход сражения, разгром отрядов Разина и пленение самого атамана. Несмотря на обстоятельность изложения, оно грешило неточностями. Так, ни Алексей Михайлович, ни князь Долгоруков в решающем сражении участия не принимали. Не было среди предводителей разинцев и духовного лица – загадочного патриарха Demainzone, о котором упоминает автор письма.

Другой англичанин – Томас Хебдон, доверенное лицо британской Русской компании, передал события восстания более сдержанно, хотя в его письме и содержался рассказ о казни главного бунтовщика, на которой ему довелось присутствовать. Очевидец не скрывает своего удовлетворения в связи со свершившимся правосудием, подчеркивая, что четвертование Разина – «смерть достойная такого злодея». Но в целом Хебдон сообщал обо всем беспристрастно, не выказывая сочувствия ни Разину, ни царю.

Резкое неприятие действий восставших в своих «Записках» демонстрирует голландский офицер Л. Фабрициус, который, судя по всему, обучал разинцев стрелять из пушек. В своих мемуарах, написанных спустя 15 лет после событий, автор с гневом обрушился на бунтарей, называя их «подлыми канальями», «кровожадными псами» и «убийцами».

В том же духе о казаках-бунтаряхе отзывался и Иоганн Юстус Марций из Мюльхаузена на страницах своей «Диссертации о восстании С. Разина» (1674 г.). Разин для него был источником всех бед. Мариций писал, что он был слишком самоуверен и не ведал меры в проявлении своей жестокости, подвергая истязаниям и смерти многих порядочных людей, включая священников. Отдавая дань мужеству Разина во время казни, автор отмечал, что «иного конца и не заслужил тот, кто изменил своему государю».