Город Харбин в северной Маньчжурии был основан русскими в 1898 году как центральная станция Китайско-Восточной железной дороги. После Гражданской войны Харбин сделался неофициальной столицей белогвардейской эмиграции в Восточной Азии. Китайцы даже называли его «Восточной Москвой». Однако этот своеобразный осколок русской цивилизации в изгнании просуществовал недолго.
Самый русский город Поднебесной
Пик русского присутствия в Харбине пришёлся на 1920-е годы. В 1928 году, согласно статистике, в городе проживало 108 тысяч русских. По оценке советского писателя Е. Полевого, в 1930 году Харбин представлял собой «на три четверти русский город». Особенно нехарактерным для Китая выглядел район Модягоу, где проживало 90% русских. В Харбине функционировали предприятия русских бизнесменов, православные храмы и монастырь, издавались книги и пресса на русском языке, создавались общественные, научные, литературные объединения, даже снималось кино. Как старожилы КВЖД, так и эмигранты сохраняли традиционный уклад русской жизни, мало кто из них стремился изучать китайский язык и культуру.
Перемены в жизни харбинцев начались с 1931 года, когда в Маньчжурию вторглись японские войска. Многие русские приветствовали их криками «банзай!», надеясь, что завоеватели наведут порядок и покончат с ненавистными бандитами-хунхузами. В 1932 году харбинцы стали жителями нового государства – Маньчжоу-Го. Но под контролем Японской империи в городе начался экономический упадок, так как японцы ограничивали список профессий, которыми могли заниматься русские.
Многие высшие учебные заведения, включая Харбинский политехнический институт, перевели на японский язык обучения, сократилось также число русских школ. Вчерашние белогвардейцы стали массово перебираться в крупные города, подконтрольные Китаю – Шанхай и Тяньцзин.
Приход красных
В годы Второй мировой войны русский Харбин, пусть и с большими трудностями, пытался жить прежней жизнью. Всё в одночасье переменилось 20 августа 1945 года, когда город был взят Красной Армией. Эмигрантская молодёжь из Штаба обороны Харбина, созданного при советском консульстве, помогала красноармейцам разоружать сдавшихся японцев. Блестящая победа русского оружия под красным флагом изменила мировоззрение многих белогвардейцев, они стали более лояльны к большевикам.
Часть харбинцев поверила пропаганде и выехала в Советский Союз. Президиум Верховного Совета СССР предоставил право на советское гражданство всем лицам, бывшим на момент 7 ноября 1917 года подданными царской России. Но как только эшелоны из Маньчжурии приходили на родину, у вчерашних харбинцев изымались эмигрантские книги, а многие вернувшиеся вскоре пополнили ряды узников сталинских лагерей.
В самом Харбине свирепствовала армейская контрразведка СМЕРШ. Были арестованы и депортированы в СССР участники «контрреволюционных» организаций: «колчаковцы», «семёновцы», члены Всероссийской фашистской партии Константина Родзаевского, а также все, кто был связан с прояпонским Бюро по делам российских эмигрантов. Арестам подверглись 15 тысяч харбинцев (из 36 тысяч русских, остававшихся в городе в 1942 году). Многие эмигранты были расстреляны, других ждали годы лагерей. Среди репрессированных харбинцев оказался один из лучших поэтов эмиграции Арсений Несмелов, который умер 6 декабря 1945 года в тюрьме для пересыльных в селе Гродеково Приморского края.
Страх перед Красной Армией заставил часть харбинцев бежать на юг Китая, где правила партия «Гоминьдан». Когда в 1949 году и здесь установилась власть коммунистов, белогвардейцы переправились на остров Тубабао на Филиппинах.
Колония из шести тысяч беженцев существовала здесь до 1951 года. Затем многие русские уехали в США. Ещё одним крупным центром, принявшим изгнанников из Харбина, стала Австралия.
Конец «русской Атлантиды»
Оставшиеся в Харбине русские жители никогда больше не увидели прежних порядков. Победа коммунистов в Гражданской войне в Китае сделала жизнь в эмиграции бессмысленной. Русские школы Харбина были переведены на советскую учебную программу. Чиновники КНР буквально «выдавливали» русских с полного согласия СССР. В 1954 власти Советского Союза призвали харбинцев вернуться на родину для освоения целины. Судьба этих людей сложилась вполне благополучно, в отличие от тех, кто уезжал при жизни Сталина.
«Когда летом 1954 года из Маньчжурии отбыл последний эшелон с направлявшимися в СССР русскими переселенцами, в числе которых было немалое количество харбинцев, можно утверждать, что русская культурная общность в Харбине и Маньчжурии прекратила свое существование», – отмечается в книге историка Олега Гончаренко «Русский Харбин».
Новая политика коснулась и священников. После образования Китайской автокефальной православной церкви «русскому духовенству было предложено выехать в СССР». Согласились очень многие – от последнего епископа Харбинского Никандра (Викторова) до рядовых клириков. Например, диакон Свято-Николаевского кафедрального собора Харбина Игорь Марков прибыл в СССР в 1955 году, в дальнейшем он служил в Уфимской и Челябинской епархиях.
В 1958 году были снесены русские кладбища Харбина. Часть каменных памятников пошла на устройство Сунгарийской дамбы. Символическим концом «русского Харбина» можно считать закрытие Казанского-Богородицкого монастыря в пригороде Гондатьевка в 1960 году.
В эпоху Культурной революции почитатели Мао Цзэдуна снесли около десятка православных храмов. Исход оставшихся жителей русской национальности продолжался и позднее, вплоть до 1970-х годов. Только единичные потомки белых эмигрантов остались доживать свой век в Харбине, который в конце XX – начале XXI века и по облику и по духу сделался обычным китайским мегаполисом с населением 11 млн человек.
Источник:
© Русская Семерка
