Возвращение немцев из советского плена: как относились в Германии к бывшим солдатам Гитлера

Во время Великой Отечественной войны почти 2,4 миллиона немцев оказались в советских лагерях для военнопленных. Ещё более 12 тысяч солдат вермахта были осуждены в СССР за военные преступления и попали в учреждения ГУЛАГа. К концу 1956 года те из них, кто пережил заключение, были возвращены на родину. Как она приняла их?

Достаточно признания

Большую часть Великой Отечественной территория Союза была оккупирована Германией. На занятых землях нацисты часто творили зверства: крали, пытали, насиловали и убивали. Нередки были случаи массовых расстрелов. Советские власти, безусловно, хотели наказать виновных в этих преступлениях, для чего в апреле 1943 года вышел указ Верховного совета «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников».

Согласно документу, совершившим военные преступления иностранцам грозило повешение. После того, как в 1947 году СССР отказался от смертной казни, оно было заменено на 25 лет каторги, что, впрочем, тоже было уникальным явлением для советской правовой системы. Ни до, ни после (фактически указ перестал применяться в 1952 году) повешение и каторжные работы официально в стране не устанавливались и не применялись.

В какой-то степени уникальным оказался и процесс привлечения фашистов к ответственности. Первое время дела рассматривались военно-полевыми судами, участие защитника не предусматривалось. После войны советские органы провели несколько публичных процессов над группами военных преступников. Они были хорошо организованными и открытыми, но в то же время трудозатратными и дорогими. К концу 1940-х власти разрешили судить иностранцев по ускоренной процедуре – то есть в обход уголовно-процессуального права.

Военные трибуналы могли выносить приговоры за 20-30 минут. Хотя органы НКВД собирали показания военнопленных, неоднократно их допрашивая, основным доказательством вины было признание обвиняемого. При этом часто процесс шёл вообще без допроса свидетелей. Более того, как указывала доктор исторических наук Наталья Суржикова, основываясь на анализе архивных следственных материалов, часто дело в отношении иностранца начиналось с постановления на арест, а материалы предварительного следствия практически отсутствовали.

По некоторой информации, на 1 июля 1953 года в СССР было 19 118 иностранцев, осуждённых за воинские преступления: 17 528 военнопленных и 1590 интернированных. Немецкий историк и исследователь проблемы пленных Стефан Карнер приводит другие данные. В книге «Архипелаг ГУПВИ. Плен и интернирование в Советском Союзе» пишет, что «всего было осуждено 37 600 военнопленных, из них около 10 700 осуждено в первые годы плена, и около 26 тысяч в 1949-1950.<...> ...с 1942 по 1953 год на процессах НКВД 263 человека были приговорены к смерти, остальные — к лишению свободы до 25 лет».

Возвращение домой

В начале 1953-го ситуация развернулась в обратную сторону: в апреле Президиум ЦК КПСС поручил пересмотреть приговоры в отношении тех иностранных граждан, содержать которых в заключении больше не было необходимости. Буквально через месяц межведомственная комиссия под председательством министра юстиции СССР Константина Горшенина рекомендовала освободить от наказания 12,7 тысячи германских подданных из 13,5 тысячи. В сентябре 1955-го, после визита в Советский Союз канцлера ФРГ Конрада Аденауэра, даже был издан указ об амнистии немецких граждан.

Осуждённые получили возможность вернуться домой. Последняя партия бывших узников была передана властям Германии 16 января 1956 года. В лагерях оставались только лица, сменившие подданство с советского на немецкое.

Дальнейшее положение пленных разнилось в зависимости от того, в какую часть разделённой Германии они возвращались. По прибытии в западную часть репатрианты проходили необходимые проверки, получали справку об освобождении и билет до дома. В восточной части контроль за возвращающимися был строже: они должны были пройти карантин или медицинское обследование, встать на полицейский учёт и учёт в службе занятости. Репатрианты, не имевшие постоянного места жительства, отправлялись в специальные лагеря для бездомных. На привыкание человека к новой жизни отводилось 14 дней, после чего необходимо было устроиться на работу.

При этом процесс ресоциализации вернувшихся из СССР немцев занимал куда большее время, чем две недели. «В связи с экономическим ростом повысился уровень жизни населения, что создавало трудности адаптации репатриантов. Немцы, освободившиеся из советского плена, отмечали, что им было сложно привыкнуть к быстрому темпу жизни в послевоенной Германии, осваивать новые виды техники, к тому же общество мало интересовали проблемы репатриантов», - отмечает кандидат исторических наук Екатерина Образцова.

Более того, в начале 1950-х годов тема военного плена приобрела политическую окраску, что было связанно с эскалацией холодной войны. В некоторых случаях осуждённые советскими властями солдаты героизировались. В Австрии, к примеру, освобождённые были встречены как жертвы коммунизма, а местные власти настойчиво утверждали, что они были осуждены несправедливо. В Германии, с учётом её роли во Второй мировой войне, позиции были более сдержанные, но тем не менее присутствовала своя специфика.

«Появление на карте Европы ФРГ и ГДР определило особенность интеграции в общество такой категории военнопленных, как бывшие антифашисты. На Востоке они привлекались на общественную работу, являлись потенциальными функционерами СЕПГ и массовых организаций. На Западе репатрианты-антифашисты предпочитали скрывать своё лагерное прошлое, ибо опасались обвинений в сотрудничестве с СССР», — приводит пример Образцова.

Так или иначе, возвращающимся приходилось демонстрировать определенную политическую позицию в отношении Советского Союза, которая не всегда совпадала с их личными взглядами. Вместе с тем тема военного плена оставалась актуальной только на период массовой репатриации военнопленных. Со временем интерес к ней снизился, а на первый план вышли другие социальные проблемы.