Выбор невесты на Руси был сродни стратегическому планированию — от него зависело благополучие всей крестьянской «артели». Красота понималась сугубо прагматично, а за каждым критерием скрывался холодный расчёт на выживание, труд и продолжение рода. Девушка, не соответствовавшая этим суровым стандартам, рисковала остаться в «вековых девках», а если и выходила замуж, то её жизнь часто превращалась в тяжелую обузу.
Худоба: Изъян, граничащий с уродством
Идеал русской красавицы — это «доро́дная» женщина: крепкая, с высокой грудью, широкими бёдрами, гладким лицом и румянцем во всю щёку. Как отмечает исследовательница С. Шаповалова, умеренная полнота («дородность») была не эстетическим капризом, а ключевым экономическим показателем.
Худая девушка — «холера» — воспринималась как слабая, неспособная к тяжёлому крестьянскому труду: поднять мешок, работать в поле, обшивать всю семью. Худоба считалась признаком хилости и даже вырождения. Узкий таз сулил проблемы с деторождением — выкидыши или мертворождения. Неслучайно на смотринах девушки хитрили, надевая по несколько пар толстых чулок, чтобы голени казались «столпами» — надёжной опорой для будущего дома.
«Ялица»
Самым страшным «дефектом» считалось бесплодие. Взять «ялицу» (пустоцвет) означало прервать род и лишить семью рабочих рук. Любопытно, что в некоторых регионах, особенно среди старообрядцев Севера, предпочтение отдавали не целомудренным девицам, а уже доказавшим свою состоятельность матерям-одиночкам. Добрачный ребёнок был не позором, а гарантией, что невеста — не «пустоцвет». Это был брак по расчёту в чистом виде.
Опасная «умнота» и веселье с оглядкой
Понятие «ум» также трактовалось утилитарно. Слишком умная, читающая девушка вызывала подозрение — не колдунья ли? Да и станет ли такая безропотно подчиняться мужу?
«Жратва»: что означает это слово на самом деле
Ценилась «у́мнота» — не интеллект, а житейская мудрость: умение быть ласковой, послушной, но при необходимости дать отпор, вести дом и ладить со свёкром. Нрав предпочтителен был весёлый — «гульливый» и «забавливый», чтобы и сплясать, и песню завести, скрашивая тяготы быта. Но и здесь была граница: чрезмерная живость могла быть истолкована как легкомыслие.
Вместе едали – о свадьбе забывали
В книге М.Семеновой «Мы – славяне!» упоминается еще одна преграда, которая ставила крест на свадьбе. Если парень с девушкой вместе ели, не бывать им мужем и женой. На Руси в старину говорили: «С кем вместе едят, на тех не женятся». А всё потому, что совместная трапеза делала людей родными, превращала парня и девушку фактически в брата и сестру. Кто же будет преломлять хлеб с чужаком? А брак между родственниками, как известно, не поощрялся. В первую очередь – в интересах рождения здорового потомства. Неслучайно во время сенокоса и других полевых работ неженатые мужчины и незамужние женщины ели отдельно – либо в кругу своей семьи, либо в компании подружек или друзей.
Злая жена – что Сатана
В книге Н.Пушкаревой «Частная жизнь женщины в Древней Руси и Московии» находим четкое противопоставление: «жена добрая» – «жена злая». Последние на протяжении столетий рисовались в народном сознании «пороздными» (праздными), потакающими своей лености, не умеющими «вести дом», блудливыми и неверными. Таких часто метко называли «безалаберными».
В образе «злой жены» воплотились все качества, которые были противны русским женихам – чрезмерная забота о собственной внешности, тяга к независимости или главенству в семье, самостоятельность в суждениях, склонность к «великим пакостям», злословие и лживость, «чародеинные наузы» (колдовство). Каждое из этих качеств, обнаруженное в потенциальной невесте, напрочь отворачивало женихов. Более того, свои наблюдения они пересказывали друзьям, так что девушка, попавшая в категорию «злой жены», напрочь лишалась шансов выйти замуж.
