С приходом Адольфа Гитлера к власти в Германии в 1933 году по инициативе СССР сотрудничество Москвы и Берлина во многих сферах было свёрнуто. Пересмотреть это решение пришлось в августе 1939-го, накануне начала Второй мировой войны. Советское руководство стремилось отсрочить возможное нападение и для этого вынужденно занималось выстраиванием отношений с нацистами. Делать это получалось весьма успешно, пока в конце 1940 года межу сторонами, по воспоминаниям современников, не возникло «первого, достаточно серьёзного, напряжения». Причиной этого стал Второй Венский арбитраж.
Первая мировая война полностью перекроила карту Европы. После неё перестали существовать сразу три империи. Российская на несколько лет погрязла в Гражданской войне. Османская была разделена на Турцию и ряд протекторатов: Сирию, Ливию, Месопотамию, Палестину, Саудовскую Аравию и Йемен. Австро-Венгрия распалась на Чехословакию, Польшу, Австрию и Венгрию.
Последняя заняла лишь треть территории прежнего королевства. Многие исторически важные регионы оказались переданными другим странам, а венгры были вынуждены жить за пределами своей Родины. Это стало причиной роста реваншистских настроений в стране, правительство межвоенной Венгрии становилось всё более и более «правым» и в итоге установило тесные связи с фашистской Италией и нацистской Германией.
Этот альянс позволил Будапешту в 1938 году вернуть часть территорий: в результате Первого Венского арбитража обратно была передана южная Словакия. Затем – Карпатская Русь. Но это лишь раздразнило аппетиты венгров. Главной их целью было возвращение Северной Трансильвании, которая после Первой мировой отошла Румынии.
Благоприятный для этого момент Венгрия улучила летом 1940 года. В июне Румыния передала СССР Бессарабию и Северную Буковину, что было истолковано Будапештом как проявление готовности румынского правительства к территориальным уступкам.
Переговоры по данному вопросу начались 16 августа 1940-го. Венгерская сторона намеревалась получить как можно большую часть Трансильвании, однако румынская делегация выразила готовность уступить лишь крошечный кусочек. Переговоры зашли в тупик, и чтобы выйти из него, было решено прибегнуть к уже проверенному средству – посредничеству Германии и Италии. 30 августа 1940 года по вердикту немецкого министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа и его итальянского коллеги Галеаццо Чиано Венгрия получила более 43 тысяч квадратных километров Румынской территории.
Итоги Второго Венского арбитража, по сути, были политическим решением Берлина и Рима, которые, конечно же, в первую очередь руководствовались своими интересами. Для стран «Оси» сохранить мир на Балканах было важно как по стратегическим, так и по материальным причинам.
«Линия новой венгеро-румынской границы оставляла на румынской стороне стратегические месторождения, которые обеспечивали сырьем контролировавшуюся германским капиталом индустрию. Гитлер признавал, что «нефтяные источники явились решающим критерием при разделе Трансильвании», - отмечает историк Анатолий Сальков.
Вместе с тем фюрер заверял правительство Румынии, что все их уступки – временного характера, и позднее будут возмещены за счёт СССР. Эксперт в подтверждение приводит данные советской разведки, согласно которым германский и итальянский военные атташе в Бухаресте заявляли об отторжении в будущем от Советского Союза Бессарабии и Молдавии.
Но даже не это стало причиной раздражения, которое вызвал у Москвы Второй Венский арбитраж. Уже на следующий день министр иностранных дел Советского Союза Вячеслав Молотов на встрече с послом Германии Фридрихом-Вернером фон дер Шуленбургом, который прибыл проинформировать его о третейском решении, заметил, что Кремль куда больше узнал из печати, чем из уведомления своего союзника.
СССР не на шутку возмутило, что никто даже не спросил его мнения по Трансильвании. Хотя с советской точки зрения этот вопрос был сопряжён с национальными интересами. Попытки же Шуленбурга оправдаться «большой поспешностью» вызывали лишь ещё большее недовольство.
Смысл упрёков Москвы Молотов конкретизировал на новой встрече с немецким послом 9 сентября. Они сводились к четырём моментам, свидетельствовавшим о нарушении советско-германского договора о ненападении, подписанного 23 августа 1939 года. Во-первых, Берлину напомнили о выраженной послом Германии в Италии Гансом Георгом фон Макензеном позиции немецкого правительства, согласно которой разрешение проблем Балкан и юго-востока Европы должно осуществляться совместно с СССР. Во-вторых, подчёркивалась, что решение Второго Венского арбитража касалось двух соседних с Советским Союзом государств, а значит, процесс его принятия требовал консультаций и информирования.
В Москве также не забыли упомянуть, что, решая судьбу Бессарабии и Буковины, Советский Союз заранее информировал Германию и учёл её позицию, ограничив свои претензии. Тогда же была выражена надежда, что Берлин «при соответствующих условиях» поддержит претензии советской стороны на Южную Буковину, однако германо-итальянская гарантия новой румынской границы расходилась с этим пожеланием.
«Советские территориальные интересы совершенно не были учтены, потому что они столкнулись с более масштабными и далеко идущими интересами Берлина», — констатировал Сальков.
Уже осенью советские дипломаты предсказали стремление Германии создать из Румынии и венгерской части Трансильвании военный плацдарм «против Советского Союза и для продвижения к Черному морю». 18 сентября Наркомат обороны в докладной записке в ЦК ВКП(б) об основах стратегического развертывания охарактеризовал новую обстановку в Европе как чреватую вооруженным столкновением на западных границах.
Источник:
© Русская Семерка
