История нам дает немало примеров существования в государствах категории отверженных граждан. В США XIX столетия это были индейцы и афроамериканцы, в гитлеровской Германии – евреи и цыгане. Японские буракумины по этническим признакам хоть и не выделяются на фоне остального населения Страны восходящего солнца, однако относятся к низшим слоям общества.
По сведениям социального психолога Отто Клайнберга, коэффициент умственного развития (IQ) буракуминов в среднем на шестнадцать пунктов ниже, чем у остальных японцев, дети этого этнического меньшинства значительно чаще пропускают школу, а уровень преступности среди них втрое выше.
Выделить буракуминов на форе основной массы населения в принципе возможно (например, по характерной речи, которая длительное время формировалась обособленно от классического японского языка), однако, по словам японцев, для этого нужно прожить в стране хотя бы 7-10 лет.
В Японии буракумины – изгои. Как и их далекие предки, современные буракумины могут рассчитывать лишь на самые непрестижные профессии. Экономические кризисы XX столетия вытеснили их на отдаленную периферию японского общества и никакие заслуги им не помогут встать вровень со среднестатистическими японцами, ведь для последних неполноценность буракуминов – врожденная.
Буракумины ведут свой отсчет с начала эпохи Муромати (1336 – 1573 гг.), сформировавшись из двух низших каст японского общества – хинин и эта. И те, и другие оказались вне традиционной кастовой системы Японии, состоявшей из самураев, торговцев, ремесленников и крестьян.
Каста «хинин» (дословный перевод – «недочеловек») связана с понятиями благочестия и чистоты, сложившимися в синтоизме. Согласно синтоистскому мировосприятию, каждый человек ведший непристойный образ жизни или совершивший дурной поступок автоматически причислялся к «нечистым». В касту хинин попадали такие категории населения, как половые извращенцы, путаны, медиумы, скоморохи, певцы, танцоры, сектанты, бродяги.
Дискриминация касты «эта» (буквально «переполненные грязью») основывалась на схожих принципах, хотя связана уже не с синтоизмом, а буддизмом. В нее вошли люди тех профессий, которые так или иначе нарушали буддийское табу «не убей живого»: мясники, кожевники, дубильщики, палачи.
Интересно, что к буракуминам-японцам со временем примыкали представители других национальностей – коренные жители Японских островов айны, а также военнопленные – корейцы, китайцы, филиппинцы. Удел всех буракуминов – жить на отшибе, не иметь контактов с представителями высших каст и выполнять самую неблагодарную работу – мусорщика, могильщика, сторожа.
Японцы всегда были уверены, что «нечистоты» буракуминов передаются по наследству и не исчезают даже с отдаленностью родства, а поэтому им была закрыта дорога в храмы, бани и другие общественные места. Хоронили буракуминов как правило за пределами кладбищ, как собак или домашнюю скотину – просто вырыв небольшую яму и присыпав землей.
Фактически выкинутые из японского общества буракумины вынуждены были как-то выживать. Неудивительно, что многие из них стали промышлять мелким воровством и мошенничеством. С XVII столетия в Японии начинают складываться объединения гангстеров, получившие впоследствии известность как якудза. Они выполняли своеобразную социальную функцию, становясь местом прибежища для людей не имеющих нормальной профессии и лишенных возможности полноценно жить.
Первоначально к якудза примыкали преимущественно бывшие самураи, обедневшие вассалы или ронины, лишившиеся своих сюзеренов, однако впоследствии ряды бандформирований все больше пополняли выходцы из неблагополучных слоев японского общества. Хитрость, жесткость, бессовестность – эти преобладающие качества буракуминов как нельзя лучше подошли для того, чтобы занять лидирующие позиции в иерархии якудза.
На сегодняшний день потомки буракуминов составляют до 60% численности якудза, а в некоторых кланах их количество доходит до 70%. Сфера интересов современных японских мафиози там, где ходят баснословные деньги: от проституции и порноиндустрии до игорного бизнеса и строительства.
Якудза, в отличие от западных мафиозных формирований, действуют в Японии открыто. К примеру, опознавательные знаки расположения штаб-квартир якудза можно встретить в любом японском городе. Организованная преступность в Стране восходящего солнца стала совершенно типовым явлением, хотя в последние годы влияние якудза на экономку и политику страны постепенно снижается. Уменьшилось и количество членов банд. Если в 1963 году в объединениях якудзы насчитывалось до 185 тысяч человек, то к настоящему времен их не более 90 тысяч.
Но все-таки подавляющее число буракуминов продолжают влачить жалкое существование на самом дне японского общества. Три четверти представителей этой касты проживают в сельской местности. Есть они также в Киото, Осаке, Кобе и Токио. В столице им отведены районы Акихабара и Икебукуро. «Порядочные» японцы считают эти места грязными и предпочитают обходить их стороной. По некоторым данным, в Японии число буракуминов может достигать 3 миллионов человек.
Еще в 1871 году при императоре Муцухито страна повернулась в сторону Запада, запустив комплекс социально-экономических реформ. Среди нововведений была отмена кастовой системы, впрочем, она не смогла преодолеть предрассудки, прочно укоренившиеся в японском обществе. По большому счету ничего не изменил и комплекс мер, принятых в 1970-х годах, с помощью которых власти намеревались интегрировать изгоев в японское общество. Буракумины по-прежнему чужаки в своей стране.
До сих пор в публичных местах – на рекламных щитах, стенах домов, перилах мостов – можно встретить надписи, унижающие достоинство буракуминов. Некоторые из них открыто призывают к нападениям и даже массовым убийствам изгоев. О буракуминах в Японии не принято говорить. Не удивительно, что немало молодых японцев и не догадывается, что в развитом технократическом государстве существует такое позорное явление.
Источник:
© Русская Семерка
