В 1971 году тиражом в почти 2 миллиона экземпляров выходит трехтомник есенинских стихов, и «московский озорной гуляка» вмиг становится кумиром миллионов советских граждан. Его портреты смотрят с витрин киосков, из сервантов гостиных, со стен девичьих комнат. Даже в кабинах советских дальнобойщиков «последнему певцу деревни» находится место.
Тоска по дому
Специфика работы дальнобойщиков предполагает долгую разлуку с домом. Многие недели, а иногда и месяцы, шоферы проводили в пути, а потому старались окружить себя атрибутами домашней жизни. Можно предположить, что именно по этой причине есенинский портрет из домашней обстановки перекочевывал в кабину. Он напоминал о доме, смягчая чувство щемящей тоски по жене и детям. К тому же сам Есенин постоянно «рвался домой, в деревню», а потому он, казалось, как никто другой понимает все тяготы долгой разлуки.
Не только портрет Есенина напоминал о доме. Советские дальнобойщики добавляли кабине уюта при помощи обрезков старых ковров, которые отвисели своё над домашней кроватью. Ими накрывали сиденья или укладывали под педали газа-тормоза. Другим атрибутом домашней обстановки становились плотные шторы. Их часто делали из старых домашних покрывал, отрезая участки без проплешин или дырок. Большим шиком считались остатки кистей или бахромы. А еще поверх штор вешали вымпелы или крепили значки, спасая дорогие сердцу вещи от беспощадной супруги, норовящей при каждой генеральной уборке снести всю эту красоту на помойку.
От забвения к легенде
До хрущевской оттепели советская власть не поощряла увлеченность творчеством златокудрого «певца деревни». Его обвиняли в упадничестве и «пьяном угаре», которые не вписывались в образ советского классика. Появился даже специальный термин – «есенинщина», пишет Л. Парфенов в одной из книг «Намедни». Однако, «запрещенку» читали в самиздате, переписывали в тетрадки, а во время застолья норовили тихонько затянуть «Клён ты мой опавший» или «На московских изогнутых улицах».
Оттепель растопила сердца цензоров, которые решили – теперь любить Родину можно с чувством тоски и меланхолии, пишет Парфенов. Появился новый термин – «есенинская Русь». Массово начали издаваться не только стихи поэта, но и его портреты, из которых образ златовласого щеголя с трубкой – самый популярный. Советские туристы совершали паломничество в рязанское Константиново и к бывшему «Англетеру» в Ленинграде, где поэт трагически свел счеты с жизнью. Школьники писали сочинения по есенинскому «образу Родины», украдкой читая строки из «Москвы кабацкой». Девушки скупали лики Есенина в киосках и аккуратно вырезали из журналов, чтобы вставить в рамку и повесить над кроватью. Даже в тюремной лирике строчкам про финский нож нашлось место. Бешеная популярность поэта в народе – еще одно объяснение появления его портретов в кабине шоферов грузовиков.
Для души и не только
Примерно в те же годы популярным становится Владимир Высоцкий, поэтому его портрет не менее часто встречался в кабинах советских дальнобойщиков. После выхода на экраны в 1967 году картины «Вертикаль» актер обретает известность по всему Союзу. А после того, как в 1969 году начинают выпускать первые в СССР кассетные магнитофоны «Десна», песни Высоцкого избавляют дальнобойщиков от уныния долгой дороги. Нередко портреты Есенина и Высоцкого соседствуют в кабине, ведь у поэта и барда много общего – есенинской «неуютной жидкой лунности» в творчестве Высоцкого в переизбытке.
Любопытно, что позднее в салоне автомобиля размещали еще один портрет – со Сталиным. Правда, закрепляли его изображением наружу. Существует байка, что делали это для того, чтобы снизить риск остановки автоинспектором. Для такой же защиты якобы у заднего стекла легковой машины клали милицейскую фуражку. В байку верится с трудом – за нарушение инспектор тормозил, невзирая на «защиту Вождя» или атрибут милицейской формы. Только еще и пожурить мог – с таким портретом или при работающих в органах родственниках нарушать правила дорожного движения вдвойне непростительно.
Источник:
© Русская Семерка
