В октябре 1941 года многие москвичи полагали, что немцы захватят столицу СССР со дня на день. Страх приближающейся катастрофы погрузил Москву в настоящий хаос. Торопясь уехать в эвакуацию, начальники всех мастей фактически бросили горожан на произвол судьбы.
Неразбериха
Главной причиной грандиозной «московской паники» стала нехватка информации, на фоне которой немецкая пропаганда казалась весьма убедительной. С началом войны замолчали привычные в СССР источники информации – Коминтерн, ЦК ВКП(б). А сводки Совинформбюро не внушали народу оптимизма. В течение нескольких дней передавались новости об оставлении Красной Армией Орла, Брянска, Вязьмы, Мариуполя, наступлении немцев на калининском направлении. Заместитель наркома иностранных дел Соломон Лозовский уверял иностранных журналистов, что Москву фашистам не взять. Но само по себе упоминание столицы в таком контексте встревожило москвичей.
Прозвучавшая по радио в шесть часов утра 16 октября сводка оказалась худшей за всё время войны. Совинформбюро сообщило, что положение на Западном фронте ухудшилось, а гитлеровцы с помощью танков и мотопехоты прорвали оборону на одном из участков. Сообщение заканчивалось роковой фразой: «Немецко-фашистские войска продолжали вводить в бой новые части».
Масла в огонь московских страхов подлили и немцы. Они стали сбрасывать на город листовки со словами от лица Адольфа Гитлера: «17 октября буду в Москве».
Жители столицы пребывали в растерянности. Повсеместно обсуждая на улицах сложившуюся ситуацию, они приходили к выводу о скорой сдаче Москвы. Молчание «верхов» расценивалось как предательство народа.
«Ну почему никто из них не выступил по радио?.. – задавался вопросом один из прохожих. – Пусть бы сказал хоть что-нибудь... Худо ли, хорошо ли – всё равно... А то мы совсем в тумане, и каждый думает по-своему».
Бегство начальства
На предприятиях, в учебных заведениях, комитетах партии и комсомола начальники тоже не могли сказать подчинённым ничего определённого. Но по самой обстановке становилось понятно, что дело идёт к краху. Московских школьников распустили по домам. Многие рабочие заводов, придя утром на смену, с удивлением узнали о закрытии производств. Начальство на скорую руку выдавало уволенным рабочим зарплату за месяц вперёд.
Чтобы потратить деньги и обеспечить себя пропитанием, люди устремились в магазины. Началась экстренная распродажа имевшихся товаров. Но чтобы получить их, нужно было отстоять огромную очередь и предъявить талоны. Некоторые торговые работники даже пренебрегли установленным порядком, начав бесплатную раздачу еды.
Пока горожане запасались продуктами, начальники устремились на шоссе Энтузиастов (Владимирское). Поговаривали, что первыми из Москвы бегут коммунисты и евреи. Уезжающие кутались в платки и поднимали воротники, чтобы остаться неопознанными. Некоторые директора и кассиры покидали город, прихватив наличные средства предприятий. Всего из Москвы самовольно уехали 779 руководящих работников, ограбив государство на 1,4 млн рублей.
Плотный поток машин, двигавшихся в восточном направлении, очевидцы сравнивали со «стадом». На грузовиках можно было вывезти много людей, но для начальства оказалось важнее забрать мебель и прочее имущество. Не забывали беглецы и о дефицитных продуктах.
Писатель Василий Ржанов, патрулировавший 16 октября тракт Москва-Горький-Чебоксары, рассказывал об одном из таких «беженцев» – начальнике главка одного из союзных ведомств. Сам он ехал в автомобиле ЗИС-101, а следом двигался трёхтонный грузовик. В кузове под брезентом патрульные нашли целый продуктовый склад: «5 ящиков сливочного масла, 20 головок сыра, 3 ящика со сдобным печеньем, 2 – с воблой, 3 мешка сахара, 4 мешка риса, несколько ящиков с коньяком».
«Не оставлять же довольствие врагу», – объяснил начальник.
По словам литературоведа Леонида Тимофеева, население Москвы не скрывало презрительного и враждебного отношения к руководителям, которые массово бежали из столицы. Ходили слухи об отъезде самого Иосифа Сталина (вместе с Микояном и Кагановичем), хотя на самом деле главнокомандующий оставался в Москве.
Транспортный коллапс
Москву покидали не только «хозяева жизни». Огромное количество «простых» горожан пыталось сбежать, взвалив на плечи чемоданы, сундуки и мешки с пожитками. Количество тех, кто 16 октября ринулся прочь из Москвы. оценивается в 1,5-2 млн человек.
Первым делом горожане приходили к станциям метро, но оно с самого утра оказалось закрыто. Наспех выдумывались правдоподобные объяснения этому факту: дескать, из метрополитена собрались устроить госпиталь для красноармейцев.
Другие виды транспорта шли, битком набитые людьми. Пассажиры ехали на подножках и даже на крышах троллейбусов. Передвижению транспорта мешали толпы людей на мостовой.
«Трамваи двигаются медленно, – свидетельствовал 51-летний москвич Николай Вержбицкий. – Путь от Калужской до Преображенской заставы – 3-4 часа».
Один из самых серьёзных инцидентов произошёл в тот день на мосту – из-за давки в воду упало несколько автомобилей.
Люди двигались на Ярославский, Казанский, Курский вокзалы. Поезда вывозили пассажиров лишь за 30 км от столицы, но все билеты оказались раскуплены очень быстро.
Самые отчаянные жители Москвы решили идти на восток пешком, погрузив скарб на салазки.
Повсеместное столпотворение создавало конфликтные ситуации, а общая нервозность выливалась в анархию. Возникали драки из-за хлеба в очередях. Местами толпы обезумевших от страха людей буквально метались по улицам. Происходили нападения на магазины и автомобили эвакуировавшихся. На окрестных колхозных полях горожане без спроса запасались капустой и картофелем. Больше других поживились рабочие колбасного завода имени Микояна, которые присвоили пять тонн продукции.
Многие москвичи, рассчитывая на «мягкую оккупацию», выбрасывали из домов бюсты вождей и жгли собрания сочинений классиков марксизма. А некоторые жительницы столицы отличились тем, что делали ради немцев причёски в парикмахерских.
Стабилизация
Ситуация изменилась к лучшему в шесть часов вечера, когда по радио выступил председатель Моссовета Василий Пронин. Он зачитал постановление, приостанавливающее эвакуацию. Всем московским предприятиям предписывалось возобновить работу в прежнем режиме. Это касалось автобусов и метро, магазинов и заведений общепита.
Жители Москвы поняли, что без боя столицу врагу не сдадут, а положение на фронте вовсе не такое отчаянное, как это представлялось ранее. Так закончилась московская паника 117-го дня Великой Отечественной войны.
Отъезд москвичей из города продолжился и в последующие дни, однако уже не в таком лихорадочном темпе. Анархические настроения горожан быстро урезонили чекисты, которым поступил приказ расстреливать всех трусов и паникёров.
Источник:
© Русская Семерка
