Большой террор: как вели себя видные большевики на собственных казнях

В рядах компартии СССР состояли люди самых разных достоинств и дарований. Кто-то шел в партию в надежде найти уютное место в госаппарате, кто-то жаждал только власти, кого-то под красные знамена привели убеждения. И во время сталинских чисток все эти очень разные люди очень по-разному себя вели.

Каменев и Зиновьев

В 1936 году были разгромлены давнишние политические оппоненты Сталина — старые большевики Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Они были казнены в один день и перед лицом неминуемой смерти вели себя по-разному.

Зиновьев, который сам когда-то легко и спокойно говорил о необходимости красного террора, буквально обезумел от страха. Он молил о пощаде, ползал перед своими палачами на четвереньках и всячески унижался перед чекистами. Вероятно, он до последнего не верил, что приговор будет приведен в исполнение. Он просил позвонить Сталину, уверял, что здесь явно закралась какая-то ошибка. Когда же он осознал неминуемость скорой смерти, то будто бы весь окоченел от ужаса.

Зиновьев был убит выстрелом в затылок в отдельной камере. Сталин лично не видел, как проходила расправа. Но вождю нравилось смотреть, как охранник Паукер, бывший на расстреле, пародировал поведение Зиновьева в последние минуты жизни.

Каменев вел себя более мужественно и до последнего пытался вразумить запаниковавшего Зиновьева. «Перестаньте, Григорий, умрем достойно», — говорил он.

Бухарин

В марте 1938 года был казнен один из самых ранних соратников Ленина — Николай Бухарин. У нас нет достоверных данных о том, как он встретил свою смерть. Но история запомнила его поведение в сталинских застенках. Он был бодр, активно занимался литературной деятельностью и не терял присутствия духа. В письме, отправленном жене, он написал следующие слова: «Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно».

В последние дни своей жизни Бухарин клеймил позором НКВД, в котором видел лишь следы упадка былого, праведного и достойного ЧК времен Дзержинского.

Тухачевский

Последними словами, который прокричал перед смертью полководец Михаил Тухачевский, была фраза «Да здравствует Сталин! Да здравствует коммунизм!». Историки по-прежнему не понимают контекст, в котором надо рассматривать это высказывание. Возможно, это не более чем горькая ирония, возможно — бывший маршал по-прежнему считал, что машина государственного террора работает без ведома Сталина.

Наркомы НКВД

Кровавая машина репрессии сталинского СССР пожирала не только невинных жертв, старых большевиков, которые в чем-то разминулись с курсом партии, или попавших в опалу военных. Часто свою смерть в застенках тюрем находили и сами чекисты.

О том, как вел себя перед смертью нарком НКВД Ежов, есть две версии, которые полностью противоречат друг другу. Кто-то утверждал, что репрессированный чекист перед смертью пел «Интернационал», кто-то говорил, что он выглядел жалким, глупым и растерянным человеком.

О расстреле Берии Георгий Константинович Жуков вспоминал следующее: «При расстреле он держал себя очень плохо, как самый последний трус, истерично плакал, становился на колени и, наконец, весь обмарался».

Но Лаврентия Павловича могли и оклеветать: ряд историков склоняется к мысли, что бывший нарком вообще никогда не оказывался на скамье подсудимых, а был убит во время ареста. Поэтому к рассказам о суде и наказании надо относиться с известной долей осторожности.