«Жуков побеждал благодаря пятикратному численному перевесу»: в чем обвиняли маршала Победы

Все, кто сталкивался с маршалом Жуковом, вспоминали его как человека грубого, требовательного и вспыльчивого. Родившийся в семье калужских крестьян, Георгий Константинович мог с легкостью обматерить не только капитана или майора, но и советского генерала. Несмотря на крутой характер и частое недовольство подчиненными, в мемуарах в негативном ключе военачальник вспомнил только о маршале Андрее Ивановиче Еременко. Жуков писал, что еще до войны с Германией: «Еременко в войсках не любили за глупость и чванство». Андрей Иванович в своих высказываниях был менее сдержан.

Во время октябрьского Пленума ЦК КПСС 1957 года министра обороны СССР, Георгия Жукова, обвинили в насаждении в армии собственного культа личности. Маршал не оправдал высокого доверия, сбился с партийной линии и был снят со всех должностей. На самом деле Никита Хрущев боялся авторитета военачальника и считал, что он может провести в СССР военный переворот. Отставку поддержал маршал Бирюзов, который сказал, что на посту министра Жуков всех подавлял и создал невыносимые условия работы. Командующий советской авиацией, Александр Новиков, обвинил Георгия Константиновича во властолюбии, самовлюбленности, любви к почету. Генерал-лейтенант Александр Вадис заявил: «Жуков груб и высокомерен, выпячивает свои заслуги».

Маршал Тимошенко, выступая с трибуны заявил: «Я хорошо знаю Жукова по совместной продолжительной службе, и должен откровенно сказать, что тенденция к неограниченной власти и чувство личной непогрешимости у него, как бы, в крови». Главный научный сотрудник Центрального музея Вооруженных сил, Владимир Афанасьев, утверждал, что впоследствии все военачальники говорили, что были вынуждены давать эти показания против Жукова, а Тимошенко лично извинился перед маршалом.

После отстранения Жукова фаворитом Никиты Хрущева стал маршал Андрей Еременко, который в 1958 году был назначен на должность Генерального инспектора Министерства обороны СССР. В высшем генералитете РККА Еременко считался ставленником своего земляка, Климента Ворошилова, а с приходом к власти Хрущева, военачальник поменял сторону и стал ярым антисталинистом. По утверждению историка Евгения Спицына, он даже предлагал себя Хрущеву на роль кандидата для доклада по разоблачению культа Сталина.

Еременко имел на Георгия Константиновича личную обиду, о чем говорят записи, сделанные в его полевом дневнике, который был опубликован в 1994 году. Андрей Иванович писал: «...этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своем пути... Я с товарищем Жуковым уже работал, и знаю его как облупленного». Характеристику дополняли слова: «Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист...». По мнению Еременко, побеждал Жуков благодаря пятикратному численному перевесу над немцами. Согласно ряду исследователей он обиделся на Жукова за то, что тот лишил его славы победителя в Сталинградской битве.

После прихода к власти Никиты Хрущева появилась версия, что идея победного контрудара во время Сталинградской битвы принадлежала Военному совету фронта, а именно генерал-полковнику Еременко и члену Военсовета — Хрущеву. Якобы, они лично направили в Ставку предложение провести наступательную операцию. Таким образом, новый Генсек пытался приписать себе славу великой победы. Ясность в вопрос внес маршал Александр Василевский, который писал, что для планирования такой масштабной стратегической операции необходимо провести материально-технические расчеты, а сделать это могла только Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб, а не Хрущев с Еременко.

Поэт Константин Симонов после личной беседы с Василевским написал: «Я услышал довольно жесткую характеристику Еременко, как человека искательного, ловкого и способного в одних случаях на подхалимство, а в других – на обман, на введение в заблуждение». Также Василевский говорил, что во время Сталинградской битвы Еременко предпочитал командовать из блиндажа и не любил ездить на противоположный берег Волги.